Серия «Потерянное поколение»:
1. SIN
2. Haunted рaradise / Призрачный рай
Он - развязный, свободолюбивый, сексуальный гитарист популярной рок-группы «Потерянное поколение». Парень-зажигалка с заразительной улыбкой на губах, душа компании, любимец де...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
С рассветом я просыпаюсь и гонюсь за мечтами. Я не сожалею, когда садится солнце, ведь я живу так, словно я зверь. Знаешь, что делает страх? Страх сжирает тебя заживо. Я просто чертов зверь. Во мне нет страха. Ему не совладать со мной. Я просто чертов зверь. Бл*дь, просто чертов зверь.
Rob Вailey, The hustle standard «Beast»
Оззи
Разноцветный калейдоскоп мелькает и двоится. Зеркальные стеклышки превращаются в симметричный узор: зеленые, синие, красные, белые, зеленые. В башке совершенно пусто, вспышки слепят глаза, знакомые и незнакомые лица давят из себя полупьяные улыбки, и я делаю то же самое в ответ, смесь дорогих духов ударяет по слизистым, популярный бит в ушах раздражает. Несколько стопок текилы, танц пол, текила – и мне уже плевать на говнодиджея и стаю гиен вокруг. Avalon забит под завязку «золотой» молодежью, детьми богатеньких родителей, известными гостями и звездами. Все изрядно выпившие, раскрасневшиеся, вспотевшие от танцев, но ни капельки не уставшие от действия таблеток и психотропных – так встречает Новый год бомонд «города ангелов».
Тошнит. Тошнит от надутых дур, лапающих член, зад и готовых отдаться прямо в туалете на диванчике или в кабинке. Ни хера не привлекательные, пахнущие дешевым пафосом и блядскими духами – так и хочется послать их на старый хер какого-то папика импотента. Тупорылые курицы, и я в этом стаде животных. Какого черта я тут делаю? Ах, да. Гребаная новогодняя тусовка богатеньких мразей.
Брюнеточка хватает за руку и тащит в клоаку извивающихся тел. Трется своей упругой задницей о ширинку, повторяя кругообразные движения, словно жопастая Ники Минаж, закидывает руки, обвивая шею, и подставляет грудь, которую я сразу же обхватываю и сжимаю. Соски под тонкой тканью набухают, но это ни черта не вставляет и не действует, сколько бы она не трусила задницей. Брюнетка так, мать ее, старается, думая, что какая-то особенная, но вызывает не возбуждение, а отвращение. Отцепляю ее руки и двигаюсь к нашему столику, ощущая злость и неудовлетворенность.
