Хлопнув дверью, в комнату ворвался Шуга. Он выглядел напряженным, в руке держал почти пустую бутылку виски. До меня донесся сладкий аромат его парфюма, смешанный с горьким запахом алкоголя и табачным дымом. Парень швырнул ключи на тумбочку и направился в мою сторону, на ходу отхлебнув с горла. Без лишних слов он прижал меня к стене и поцеловал. Его язык скользнул в мой рот. Он кусал мои губы до крови. Он оставлял синяки на моих запястьях, которые крепко сжимал в своих руках. Кажется, пьяным он становился еще более жестоким. Я хотела оттолкнуть его, убежать, запереться в комнате и будь что будет, но мое тело меня не слушало. Оно выгибалось навстречу его диким ласкам. Он жадно срывал с меня одежду.
-Порвешь! - сопротивлялась я.
-Плевать, куплю новую, - он разорвал футболку.
Парень поднял меня, и я обхватила его плечи руками. Он бросил меня на диван, а сам принялся расстегивать джинсы. Но мне захотелось поучаствовать, и я потянулась к нему.
-Что? - удивился он.
-Я хочу… - я сняла кожаную куртку и, оголив его плечи, принялась за майку.
-Оо… сучка хочет поиграть? - Шуга поднял брови.
-Ой, а что, малыш против?
Он схватил меня за волосы и притянул к себе. Парень впился в мои губы с такой силой, что я вскрикнула. Он посмотрел мне в глаза, все еще держа за волосы:
-Никогда не смей так разговаривать со мной, - он повалил меня на диван и резко вошел. - Скажи, что хочешь меня.
-Да пошел ты, придурок кончен… - он закрыл мне рот горячим поцелуем.
Я не желала признавать, но я наслаждалась его телом, ароматом его кожи. Я прижалась к Шуге и в этот момент буквально ощутила его улыбку сквозь поцелуй. Он чувствовал, что я уже не сопротивляюсь, а даже получаю удовольствие. Парень целовал мою шею, лицо, плечи. Но, когда его губы коснулись моего виска, я задрожала.
-Вот и она, - ухмыльнулся Шуга.
-Кто… она? - еле слышно спросила я, взрываясь от оргазма.
-Твоя эрогенная зона, - тихий смешок.
Я пропустила мимо ушей его насмешки. Он нашел мою эрогенную зону, чёрт побери! Я сейчас умру от того наслаждения, которое испытываю!
-Боже! - простонала я.
-Можно просто Шуга, - ответил он и ухмыльнулся.
-Придурок, - кинула я, и он стал двигаться во мне еще быстрее.
Я закричала, а он вдруг остановился и прижался телом ко мне. Я поняла, что он всё. Мы просто лежали рядом и глубоко вдыхали воздух. В комнате стало как-то душно. Шуга встал, надел штаны и открыл окно.
Он закурил, и мне стало не по себе.
— Фу, — произнесла я.
— Что такое? — он приподнял бровь. — Малышка не любит дым?
— Ненавижу, — отрезала я и отвернулась к спинке дивана.
Послышались шаги, и сильная рука повернула меня к себе. Шуга присел и затянулся. Я скривилась. Парень наклонился ко мне и, держа меня за подбородок, выдохнул. Я дернулась, и он усмехнулся:
— На, вдохни, — он протянул мне сигарету.
— Не хочу, — сказала я.
— Я сказал — вдохни, — его голос с легкой хрипотцой пробирал меня холодом.
Но я упрямая.
— А я сказала — не хочу.
Он снова затянулся, а потом резко поцеловал меня и выдохнул в меня весь дым. Я вот-вот бы закашлялась, но он крепко держал: обхватил мою шею руками и не давал от него оторваться. Пришлось этот дым глотать. Появилась резь в горле, в груди всё сжалось. На глазах появились слёзы.
— Никогда не спорь со мной, маленькая, — он отпустил меня и затушил сигарету.
— Сволочь, — прошипела я.
Он вдруг сжал кулаки:
— Уходи в свою комнату.
— И не подумаю, — скрестила руки я.
Его начало трясти. Он держался из последних сил, чтобы не сорваться.
— Я могу сделать тебе очень больно, если не сдержусь, — в его голосе зазвенела сталь, и я не смогла ослушаться. Побоялась.
Я побежала наверх, слыша, как звякнула бутылка — он продолжил пить.
Придя в комнату, я вспомнила, что внизу оставила телефон. Хотела было вернуться.
Зачем? Там все равно другая сим-карта, на которой один единственный номер. Но все же… Без телефона я чувствовала себя вне мира. Прошмыгну тихонько. Не убьет же он меня за то, что заберу свой мобильный? Хотя…
Я набралась смелости и выскользнула из комнаты. Уже на лестнице услышала, что Шуга разговаривает по телефону. Стараясь ступать как можно тише, я прислушалась.
— Даа, снял напряжение немного, — язык парня уже сильно заплетался, но я догадалась, о ком идет речь. — Оой… Прекрати меня учить. Никто её не мучает, играюсь с ней немножко, и всё. Она же никто, девочка-игрушка.
Я не смогла дальше слушать, стало больно внутри, будто в душе протыкали дыры. Каждое его слово — как выстрел в голову — казалось бы, вот-вот умрешь, но нет. От моральной боли мучаются, но не умирают.
Я, не боясь, что он услышит, побежала в комнату, запрыгнула в кровать и, закутавшись в одеяло постаралась забыть услышанное. Я свернулась клубочком, словно закрываясь от всей, терзавшей меня боли. Тело содрогалось от всхлипываний, но я не плакала. Я не могла плакать, потому что слова Шуги, хоть и ранили, но всего лишь подтверждали мои догадки.
«Она — никто».
Я знала, что для него не дорой человек, но не думала, что будет так больно в этом убеждаться.
