Первая неделя в школе прошла не так уж и плохо. Постепенно люди привыкали ко мне, и я становилась для них невидимкой. Для всех. кроме, пожалуй, Мэйси. Она не забыла моей дерзости в самый первый день и теперь бросала на меня испепеляющие взгляды. Я знала, что она вынашивает план, как превратить мою жизнь в ад, но вряд ли ей это удалось бы. Моя жизнь и так никогда не была раем.
Первую неделю я могла не ходить на физкультуру, но со следующего понедельника это стало обязательным. Поэтому я без всякого энтузиазма переоделась в спортивную форму и поплелась в спортзал. Все учащиеся делились на три группы: футболисты, группа поддержки и простые смертные. Первые и вторые вместо обычной программы тренировались отдельно от других, а остальные делали то, что им говорил учитель. Я, конечно же, была в этой третей группе, и сегодня по программе у нас был большой теннис. Мне повезло, ведь я неплохо играла, но только, когда у меня было хорошее настроение. А именно не сейчас.
Когда учитель раздал ракетки и мячи, то почти сразу же ушел смотреть тренировку футболистов, а ученики разбились по парам. Естественно, у меня пары не оказалось, и поэтому я с ракеткой в руках осталась у стены. Чувствуя одновременно облегчение и всю свою ничтожность, я рассеянно вертела ракетку в руках и следила, как другие играют в теннис. Но это было недолго, так как я увидела Тейта, который с нахальной улыбкой шел прямо ко мне.
Мне не хотелось смотреть на то, как его серая футболка обтягивает мышцы и какое накаченное и притягательное у него тело. Но я была бы не той ориентации, если бы не смотрела. Он действительно был очень красив, и это напрягало. А еще я удивлялась тому, что он оказался в группе смертных, а не с футболистами. Разве такие, как он, не должны быть сногсшибательными качками?
— Хочешь поиграть со мной? — предложил Тейт, и девчонка, которая стояла ближе других пропустила передачу, так как ее челюсть чуть не отвалилась до самого пола.
Я сделала высокомерный вид, чтобы скрыть то, что была удивлена не меньше нее. Тейт всю неделю доставал меня на английском каждый раз, когда я садилась за его парту. Он был уверен, что я вторгаюсь в его личное пространство. Я же поставила ему диагноз параноика и законченного кретина.
— Неужели ваше величество заговорило со мной? — в притворном удивлении и округлив глаза спросила я.
