Мы же братья

38.

- Он... он не возвращается пока, ребята. – Тихо выдавил Намджун, когда они собрались все вместе в гостиной вечером, накануне вылета в Японию.
- В смысле? – Не понял Шуга, а сердце Чонгука пропустило удар.
- Он приедет... позже. К началу промоушена он не появится. – Сдавленно ответил Мон.
- Господи, да что у него там случилось? – Прошептал Чимин, прикрывая рот ладонью. – Я все эти дни не мог с ним связаться. С ним всё в порядке? Он не заболел?
- Нет-нет, - поспешно успокоил его лидер. – С его здоровьем всё нормально.

Он подозрительно не встречался глазами с ребятами.
- Просто, у него там... проблемы... некоторые.
Лидер выдохнул и, словно не сдержавшись, мазнул взглядом по обеспокоенному лицу Чонгука.
- Личное там. – Закончил он невнятно.
А Чонгук весь похолодел.
Ему бы очень не хотелось, чтобы его предположение было верным, но, возможно, Тэхён рассказал всё родителям.
Всё.
Сердце сорвалось на бешеный ритм. В груди всё задрожало, холодный липкий пот выступил на висках, и Чон сжал руки в кулаки.
Зачем же именно сейчас?
Гук осторожно, под косым взглядом Намджуна, боком пробрался к выходу из гостиной и через секунду был уже у себя в комнате.
Когда он набирал номер, руки до хруста сжимали пластиковый корпус смартфона.
Ви очень долго не отвечал, а потом трубку всё же сняли и Чон услышал очень похожий на тембр Тэ, но ещё более низкий голос его отца.
- Здравствуйте.
- А. Это ты. Чонгук.
- Я...
Чон даже примерно не представлял, что ему сказать. Он не накидал даже примерного плана разговора, не говоря уже о том, что не ожидал услышать родителей хёна.
- Господин Ким, Тэхён, с ним всё в порядке?
Во рту было сухо, как в пустыне. После долгого гнетущего молчания ему ответили.
- С моим сыном ничего не в порядке. Тебе ли не знать. Он рассказал...
Хоть Гук уже и предполагал это, затылок всё равно противно похолодел.
- Господин Ким, я...
- Чонгуки, - выдохнула трубка, - думаю, ты звонишь не вовремя. Ты, наверное, плохо представляешь себе, что мы с матерью сейчас чувствуем.
Чон поджал губы. Не представлял, верно. Даже не хотел представлять. В душе было настолько мерзко, что он на секунду даже пожалел, что позвонил.
Но он обязан был взять себя в руки.
- Верно, господин Ким. Зато я очень хорошо представляю, как чувствует себя сейчас ваш сын.
В трубке усмехнулись, а Гук поспешил продолжить.
- Это нелегко для него! Это не какая-то придурь, господин Ким. Это огромная проблема, которую он осознаёт, и от этого ему сейчас не легче, чем вам. Ему гораздо, гораздо сложнее.
- Чонгукки, я, с твоего позволения, не хочу обсуждать это с тобой.
- А с кем? – Начал злиться Гук. – С кем вы хотите это обсудить? Или думаете, что подержав его дома взаперти пару дней, это само пройдёт? Это не ветрянка и не простуда!
Отец Ви резко выдохнул, он сам, видимо, уже еле сдерживался, чтобы не поднять голос.
- Во-первых, не разговаривай так со старшими. А во-вторых, я не из каменного века, кое-что знаю о современной жизни.
Он помолчал, пока Гук нервно кусал губы.
- Я понимаю, что это не болезнь. Просто... с этим не так-то легко... - его голос вдруг еле слышно дрогнул, - справиться родителям. Когда сын говорит, что...
Голос отца сбился, и он замолчал.
Чонгук слышал только его какое-то подозрительно неровное дыхание, а потом не выдержал.
Он бросил быстрый взгляд на часы. До вылета оставалось восемнадцать часов.
- Я приеду, господин Ким.
И пока мужчина не успел ничего ему ответить, сбросил вызов.
На сборы у него не ушло ни единой минуты. Он просто сунул в карманы джинс телефон и кошелёк, натянул на майку худи с глубоким капюшоном, и вылетел из общежития так быстро, что ребята из гостиной даже не успели его окликнуть.
Огни ночного Сеула стремительно разъезжались в стороны, отражаясь в зеркалах заднего вида, но Чонгук торопил водителя такси ехать ещё быстрее. До скоростного поезда, который ходил раз в час, оставалось пятнадцать минут.
Чонгуку повезло, он успел запрыгнуть в вагон, когда двери закрывались, и через два часа уже подъезжал на такси к дому семьи Ким, безуспешно стараясь не задыхаться от бешено колотящегося сердца.
Дверь открыла мать.
И Чонгук готов был голову на отсечение дать – он никогда не видел её такой бледной и измождённой.
- З-здравствуйте.
Она сокрушённо выдохнула:
- Время два ночи. Тебе очень сильно влетит.
Гук вспомнил про свой выключенный ещё два часа назад телефон и помотал головой.
- Мне плевать. Мне вы важнее. Все вы. Пусть хоть из группы выгонят.
Она устало отошла в сторону, впуская его в дом, а потом тенью скользнула на кухню.
Отец Тэхёна сидел в гостиной на полу перед маленьким низким столиком. Его сгорбленная спина и опустошённый взгляд перед собой вызвали в нём новый болезненный укол совести.
- Господин Ким, - тихо позвал Чон, поклонившись в приветствии, и тот поднял к нему лицо.
На самом деле, отца Тэхёна любили все. Он был необычайно добрым человеком, открытым, каким-то понимающим, и очень красивым. У них с сыном были до смешного схожие черты лица, только с поправкой на возраст, и мемберы часто шутили, что если Тэ заболеет, Ким-старший запросто заменит его на сцене. Тем более, его глубокий голос был ничуть не хуже голоса сына.
- Приехал, значит.
- Приехал.
Чонгук несмело прошёл в комнату, усаживаясь на пол рядом с мужчиной.
Пока он два бесконечно долгих часа ехал в поезде, он много чего придумал, что можно сказать. Сейчас же, все слова напрочь вылетели из головы. Лучше бы господин Ким кричал и ругался. Но он был подавлен, просто разбит вдребезги признанием сына.
Мужчина выдохнул и сказал тихо:
- Ты понимаешь, что я не могу это принять? Не могу поверить в то, что это правда, что он серьёзно. Как наш Тэ-Тэ может быть таким?
- Я... я не знаю, что конкретно он вам рассказал, но хочу вас уверить – по крайней мере, группа это примет. Половина из нас уже в курсе.
Ким горестно покачал головой.
- Я не смогу смотреть в глаза нашим родственникам и знакомым. Я даже сыну не могу смотреть в глаза.
- Вы ругались? – Спросил Гук.
Ему просто необходимо было знать, в каком примерно состоянии сейчас Тэ.
- Да. Сильно.
- Но... - Гук сглотнул. – Не дрались?
- Нет. Я никогда не смогу ударить его. Он мой сын.
Это обнадёживало.
- Ты можешь мне объяснить..? – Начал было он, но Гук его мягко перебил.
- Нет. Нет, не смогу. Поймите, это нельзя объяснить, это не подчиняется каким-то законам, и это невозможно контролировать. Он такой, какой есть.
- Но, - его отец посмотрел вдруг на Чонгука с мольбой, - но ты сам-то... как?
Как будто хотел, чтобы Гук сейчас не подтвердил слова сына. Чон начал было заливаться краской, значит, Тэ рассказал ему, действительно, всё. И всё же, его голос не дрогнул:
- Я? А вы сами представьте. Вы же знаете, он ваш сын, скажите, как его можно не любить?
- Ну и дружили бы.
- Мы и дружили. Но это же Ким Тэхён, одной дружбы с ним не хватает, этого мало, господин Ким. Ваш сын, он слишком... слишком. – Гук отвернулся. – Он лучший.
Глаза отца заблестели, пока Гук говорил, а потом он тоже отвернулся, украдкой вытирая щёку.
И вот этого Гук уже точно не мог вынести.
- Ну что вы, господин Ким, не надо!
Он притянул мужчину за плечи к себе и прижал к груди. Тот всхлипнул и спрятал своё лицо в плече Чона.
- Не надо.
Он плакал очень тихо, сдавленно, по-мужски. Чонгук поглаживал его по спине, раскачиваясь в стороны. Комок в горле давил так, что он сам готов был расплакаться.
- Я не знаю, что будет дальше, - шептал Гук, - не знаю, что будет с этим через месяц, через пять лет... Но я сделаю всё, чтобы защитить его. И вас. Никто не узнает. Я позабочусь об этом. Обещаю.
Мужчина, казалось, еле заметно кивал, но продолжал плакать ему в футболку.
Это было отвратительно ужасно.
Отец его любимого человека так страдал. Он просто плакал на плече малолетнего сопляка, который отчасти тоже был виноват в том, что всё сложилось так. Если бы он оставил Тэхёна в покое, ничего этого бы не было. Тэ просто последовал бы своему плану – засунуть свою ориентацию подальше и жить жизнью нормального парня. И его семье не пришлось бы выносить всё это.
Гук наклонил голову и прижался щекой к макушке мужчины.
- Мне так жаль...
Он устало прикрыл глаза, стойко сдерживая собственные слёзы. Хотелось умереть.
Шум сбоку привлёк его внимание, и он посмотрел на дверь.
Сердце провалилось в желудок, а его руки на спине мужчины дрогнули.

Там стоял хён. Его хён. Он был в какой-то неопрятной домашней одежде, не причёсанный, с щетиной, и опухшими от слёз глазами и носом.
Он открывал рот, пытаясь что-то сказать, но у него выходил только сдавленный хрип.
- Я приехал за тобой, - ответил на его немой вопрос Гук.
Ким-старший оторвался от его плеча, вытирая лицо. Он направил долгий взгляд на Чонгука, который смотрел на него с сожалением, но достаточно уверенно, чтобы мужчина прошептал:
- Ты пообещал, Чон Чонгук.
Гук кивнул, пристально глядя ему прямо в глаза. Пообещал.
Отец посмотрел на сына, который переводил с одного на другого абсолютно ничего не понимающий взгляд.
- Ну, чего встал? – Кивнул ему господин Ким, с трудом прочищая горло. – Не слышал что ли? Собирайся.