Ночь

Курица

— Курица. Жёлтый глаз. Смотрит в окно, клюёт. Я врать не буду, Ваня, ты же меня знаешь!

Он вскочил и сделал два шага к окну:

— Смотри! Вот, вот, трещины идут. Говорю же, клюнула прямо в стекло.

В стекле и правда были трещины. За грязным окном сырел колодец двора.

— У тебя второй этаж, Вася. Какая курица, какой глаз?

Я шагнул к нему.

— Пойдем. Посидишь немного. Соседи жалуются, — я старался, чтобы мой тон не казался извиняющимся, но получалось плохо.

Он непонимающе посмотрел на меня снизу вверх. Снова обернулся к окну, потом ко мне. Протянул руки.

— Посадить меня хочешь? На, сажай.

— Брось, — сказал я, — посидишь у нас там ночь, завтра вернёшься. А то хуже будут. Позвонят в прокуратуру, еще куда-нибудь настучат...

Он кивнул, молча прошел мимо меня, хрустя разбитой посудой.

— Куртку возьми! — крикнул я и пошёл следом. Почти сразу же догнал его. Покинув разгромленную квартиру, Вася потерял всякую решимость. Когда я его настиг, он спустился вниз на три ступеньки. На выходе из парадного меня задержала соседка. От Васи она отшатнулась, а мне преградила путь.

— Забираешь его?

Я кивнул.

— Наконец. Сил больше нет. Громыхает там, орет. Скоро на людей бросаться начнёт...

***

Ненадолго выглянуло солнце. Вода в канале поднялась почти до самого верха. То и дело раздавался треск льда. Вася, ссутулившись, шёл впереди меня, постоянно оглядываясь. Его, кажется, трясло.

— Климат... — он остановился, указывая на канал, по которому шли льдины. — Нет, ты посмотри на это. Что вообще делается? Сейчас же не май месяц.

Я не ответил. Через пару минут мы были у отделения. Я кивнул дежурному и мы прошли вертушку. Васю забирали уже не первый раз, а потому он безошибочно направился к камерам. Обернулся:

— Ну что, бумажки какие-нибудь писать будем?

— Не будем, — сказал я. — Да и не пишем мы уже бумажек. В компьютере всё.

Вася повеселел, будто принял на грудь. И я понял, почему. Здесь не будет курицы и её глаза. Во всяком случае, он так решил. Я тоже понадеялся на это: окон в обезьяннике не было. Помещение пустовало. Я пустил его внутрь, и он сразу же опустился на лавку.