la cousin

chapitre 2

Она день и ночь вглядывалась в обрамлённое портьерами окно, неподвижно сидя на подоконнике. Возможно, её взгляд стал даже более стеклянным, чем оконное стекло когда-либо было — моя милая кузина казалась высохшей, буквально потерявшей цвет. Дом затих. Жизнь, трапеза проходили в странном молчании, ибо Чеён не вставала с места, так отчаянно (уж ныне отрешённо) глядя в окно, тая надежду узреть почтмейстера, что принесёт ей весть. Какие только мысли не посещали светлую её голову! Я уверен, какой же мукой, ужасом отзывались в ней одни только предположения, что случилось с её Ким Тэхёном.

— ...и не притронулась, — с сочувствием сказала прислуга, неся в руках поднос, на котором не в первый раз остывал предназначенный Чеён ужин. Мои мягко характерные дядя и тётя понуро и скорбно отводили глаза, продолжая тишину, в то время как я обдумывал возможные варианты помочь той, кого нежно люблю.

— Чеён... — я всё же подошёл однажды, надеясь, что она не заметит напряжённость в моём голосе, трясущиеся в смущении руки и чуть краснеющее лицо. Но узрев реакцию на меня, я даже оскорбился — ей совершенно всё равно.

— Я... хотел сказать, что сейчас очень привлекательная погода и... — я едва вытягивал эти слова из себя, понимая, каким шутом себя выставляю. Но, по правде, я очень хотел быть настоящим шутом, чтобы она хотя бы улыбнулась. — Может, пройдёмся? Раньше всегда вы водили меня, позволите теперь мне?

И я вытянул руку это сидящей статуе несчастной девы, сердечно пытаясь настроить себя на ту прекрасную мысль, что она всё же возьмёт руку.

Но она не взяла. И ничего не сказала.

— О... кхм, что же, вы не хотите, я понимаю... — я постарался взять себя в руки, однако такой провал в моей жизни случается впервые. Что я могу ещё сказать, туше, мой ангел!

Уже принявший всю горечь и смех (тоже горький) моей ситуации, я сдержанно направился к выходу из чайной, но её слабый, дрожащий голосок вмиг остановил меня.

— Как вы думаете, Чимин... он погиб?

И она повернула ко мне чудную головку, и я узрел её черты. Как же боль их исказила! Её глаза, что так ярко светились и сравнимы были лишь с луной, так бледны и томны, я неосознанно ей посочувствовал, позабыв о собственной корысти. Такое создание Господа не имеет права нести бремя скорби и печали.