Возлюбленная императрица

Глава 2

Прильнуть к императорской груди

Во дворце для празднеств стоял шум и царило оживление: певцы пели радостные песни, танцоры кружились в танце.

Император Цзюнь Цянь Чэ восседал на украшенном драконами троне, держась тихо и отстраненно, словно прохладный утренний ветерок. Острый, словно обнаженный клинок, взгляд не выражал ни единой эмоции: сплошная сила и таинственность.

Утонченная отстраненность в сочетании с гордостью с высокомерием наводила на ассоциации с тысячелетним льдом. Айсбергом, просто глядя на который чувствуешь, как сердце сковывает холод.

Тонкие губы сомкнулись в мрачную улыбку, такую естественную для правящего монарха – настолько устрашающую, что люди боялись и взгляд поднять. Впервые встретившиеся с Цзюнь Цянь Чэ скорее уж хотели пасть ниц и ползти к его ногам.

При этом император был молод и безупречно сложен – словом, обладал абсолютно всем, чтобы вмиг покорить или украсть любое девичье сердце.

Рядом с ним сидела облаченная в белое девушка, прекрасная, словно цветок лотоса, нежная и чистая. Главная героиня дня, которой только что присвоили звание старшей наложницы, гуйфэй Ян Ши Хань.

Императрица со стаей наложниц показалась во дворце для празднеств как раз после громкого официального объявления нового титула.

Стоило только министрам ее заметить, начались бурные перешептывания:

- Зачем императрица пришла?

- Императрица склонна к ревности и неразумна, меры не знает! А тут его величество вдруг сделал госпожу Ян фавориткой: как императрица могла такое спустить?

- Ну конечно же, она пришла ссориться с его величеством!

Слушая эти бурные дискуссии, Мо Ци Ци размышляла про себя и делала выводы:

«Похоже, предыдущая хозяйка этого тела обидела многих, даже слишком многих! Да уж, образ матери нации лежит в руинах!

Выйдя в центр главного зала, она встала на колени:

- Приветствую его величество.

Наложницы последовали ее примеру.

Окинув склонившую голову Мо Ци Ци ледяным взглядом, Цзюнь Цянь Чэ резко встал и подошел поближе. Его внушительная фигура возвышалась над всеми присутствующими, не смеющими даже глаз поднять в ожидании грандиозной сцены.