Они не поймут

17.Антон

Мне уже двад­цать шесть.

Я силь­но из­ме­нил­ся. Да­же че­рез чур. Я пе­рес­тал про­яв­лять эмо­ции, ведь их боль­ше нет. Будь то мой лю­бимый гнев или же уже дав­ным дав­но за­бытое счастье. Ни­чем по су­ти не от­ли­ча­юсь от без­душно­го ма­неке­на. Да­же ру­ка так­же без­воль­но бол­та­ет­ся. Я так и не схо­дил в боль­ни­цу, и те­перь моя ла­донь нор­маль­но не фун­кци­они­ру­ет. Не­кото­рые паль­цы так и не сги­ба­ют­ся, из-за че­го да­же ка­кой-то ку­лак сжать не мо­гу. Труд­но ра­ботать. Да что там ра­ботать. Я да­же есть нор­маль­но не мо­гу! Ос­тался нич­тожной ка­лекой на всю жизнь.

Спа­сибо.

Из хо­роших но­вос­тей (дей­стви­тель­но хо­роших) есть ещё од­на. Я на­конец-то мо­гу спать. Я не ви­жу ду­шераз­ди­ра­ющих кош­ма­ров. Снов нет во­об­ще. Неп­рогляд­ная ть­ма, во вре­мя ко­торой я от­ды­хаю от все­го дерь­ма, да­же луч­ше, чем мрач­ная и уду­ша­ющая ре­аль­ность. Хо­чет­ся од­нажды ус­нуть нав­сегда. Но я слиш­ком дол­го шел к сво­ей це­ли, что­бы од­нажды прос­то вот так лег­ко сдать­ся.

Эти го­да не прош­ли без­ре­зуль­тат­но. Я ведь не си­дел, сло­жа ру­ки. Так, ко­неч­но, бы­ло в пер­вые дни, но по­том я соб­рал се­бя как конс­трук­тор. Я ис­кал, зво­нил, ле­тал в дру­гие го­рода, расс­пра­шивал всех и вся, сос­тавлял схе­мы и план. Так ле­тели ме­сяца, шли го­ды... Вок­руг все ме­шало, тор­мо­зило, в го­лове нес го­лос бред. Дол­го кад­рил фор­ту­ну и вдруг она улыб­ну­лась мне.

Се­год­ня. Сей­час...

От­ветс­твен­ный мо­мент... Я у две­ри как в филь­ме. Соб­рался с пос­ледни­ми си­лами и вхо­жу в ком­на­ту, что рань­ше счи­талась для мо­их на­каза­ний. Пе­редо мной сто­ит че­ловек на ко­ленях и с меш­ком на го­лове. Сю­да его при­вели од­ни из мо­их шес­тё­рок, по­ка я был в дру­гом кон­це го­рода по «ра­боте». Ког­да они мне поз­во­нили и со­об­щи­ли, что по­ручен­ное за­дание вы­пол­не­но, я со всей си­лой вда­вил пе­даль га­за в пол. Я не ве­рил собс­твен­ным ушам. Вдруг ме­ня об­ма­нули, вдруг пос­лы­шалось или вов­се прис­ни­лось. Но нет.

Вот он. Пе­редо мной. Сколь­ко слез про­лито, сколь­ко бо­ли пе­режи­то, сколь­ко таб­ле­ток выж­ра­то. И все из-за ка­кого-то од­но­го че­лове­ка, ко­торый ску­лит от бо­ли. Я щёл­кнул вык­лю­чате­лем и ком­на­та при­об­ре­ла... свои при­выч­ные се­рые от­тенки, ос­ве­щен­ные про­тив­ным жел­тым цве­том. А он да­же и не по­шеве­лил­ся. Про­тес­ту­юще гре­мит на­руч­ни­ками, что ско­вали его ру­ки за спи­ной. А на шее кра­су­ет­ся чер­ный об­луплен­ный ошей­ник с звон­кой цепью. На мо­ём ли­це впер­вые за дол­гие го­да за­иг­ра­ла зло­вещая ух­мылка. Я по­дошёл бли­же, сни­мая ме­шок с го­ловы.