Я была его протеже. Он был моим патроном

ЧАСТЬ 1. Я была его протеже. Глава 1

Она ходила голой на лестницу,
Ходила голой на улицу
Она хотела даже повеситься,
Но институт, экзамены, сессия

Она жует свой Орбит без сахара
И вспоминает тех, о ком плакала
Она жует свой Орбит без сахара
И ненавидит тех, о ком плакала...

Я с трудом услышала прыгающий где-то на шоколадном ламинате мобильный телефон, призывно сообщавший мне о входящем звонке. Запутавшись в мягком пуховом белоснежном одеяле в попытке приподняться на постели, я, приоткрыв один глаз, свесилась вниз и, пошарив рукой по прохладному полу, схватила пальцами вибрирующий мобильник. Я кинула расфокусированный взгляд на светящийся экран телефона, едва держа его все еще слабой ото сна дрожащей рукой. Мне хватило полсекунды, чтобы понять, что я пропустила уже пятнадцатый звонок от моей работодательницы, и – еще меньше, чтобы сообразить, что я чертовски катастрофично проспала на работу впервые в своей жизни. Шел уже третий час рабочего дня, а я до сих пор нежилась в кровати, обвивая ногами и руками молодое гибкое тело.

- Дерьмо! – прошипела я, хмурясь, откидывая на простыни все еще трезвонивший на всю квартиру телефон и наспех выпутываясь из одеяла на осенний квартирный холод.

- Господи, Крис, выруби, наконец, эту песню. Она навевает на меня тоску... И смени звонок! - сипло простонала подруга, делившая сегодня ночью со мной постель, забирая к себе мое одеяло и заворачиваясь в него, словно в кокон.

Я бросила на нее раздраженный взгляд, не скрывая своей зависти: Юля, приехавшая из Гродно, училась на четвертом курсе Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники и ходила на занятия во вторую смену. Мы пересекались только поздними вечерами в двухкомнатной квартире в одном из достаточно старых спальных районов Минска, оставленной мне родителями. Выйдя на пенсию, они переехали в небольшой частный домик в агрогородке Ратомка, находящийся в 6 км от столицы.

Я понятия не имела, с каких пор в моей постели оказалась девушка. Все случилось спонтанно, и я даже не сумела защититься: я была разбита, мои раны кровоточили, и я отчаянно нуждалась в чьем-то тепле. Воспитанная в лучших консервативных традициях, я и сама никогда не помышляла о нетрадиционных сексуальных отношениях, а потому была застигнута врасплох. Я даже не могла толком признаться самой себе, противилась ли я такому повороту событий в моей жизни или полностью и безоговорочно принимала их. Вряд ли в моем теле скрывалась личность, страдающая гомофобией или некто, рьяно отстаивающий права сексуальных меньшинств. В моей стране, одной из бывших советских республик, было не принято поднимать тему нетрадиционной сексуальной ориентации, откровенно болезненно воспринимаемой в обществе. Собственно, именно поэтому повсеместно считалось, что такой проблемы у нас и вовсе не существует. Однако, одно я знала точно: мне было комфортно с Юлей, которая приходилась мне кем-то чуточку больше, чем обычной подругой. В глубине своей души я не могла назвать ее близким мне человеком: мне было просто комфортно, и этого было достаточно. Пока.