Когда выпадает зеро (Джейн Севилл )

Глава 18

Солнце припекало шею, пока Джек, стоя на коленях и спасаясь от безделья, выдирал сорняки. Он взялся за обустройство двора, чтобы отвлечься от скуки, и приступил к этому делу рьяно, проводя часы за прополкой, стрижкой газона, обрезкой кустарника и деревьев, постоянно гоняя Ди то в питомник за саженцами, то в скобяной магазин за инструментом. В душе теплилась надежда, что Ди надоест мотаться по его поручениям и тот разрешит наконец выйти из дома, но Ди все еще спокойно без комментариев разъезжал туда-сюда и не выказывал никаких признаков, что когда-нибудь передумает.
Прошел уже месяц с тех пор, как они укрылись в Реддинге. И Джека тревожила такая… оседлость. Они с Ди – слишком маловероятные компаньоны в нормальных обстоятельствах – больше не ощущали напряжения и тревоги за собственную шкуру, не балансировали на краю в ожидании катастрофы. Жизнь стала превращаться в рутину.
Ди всегда вставал рано, делал какой-то мудреный комплекс упражнений, типа тай-чи, потом готовил завтрак и варил кофе. Джек просыпался около девяти и обычно находил Ди за столом, читающего газету.
Тот действительно оказался не очень компанейским - все время был где-то рядом, но начинал дергаться, когда они слишком долго находились в непосредственной близости.
Они готовили еду. Спорили, кому мыть посуду. Вместе смотрели бессмысленные телешоу. Иногда расходились по дальним углам, иногда сидели в одной комнате.
По ночам, прежде чем заснуть в их общей кровати, они набрасывались друг на друга, пока не выбивались из сил.
Джек открыл в себе запас сексуальных потребностей, о каких и не подозревал, а Ди… порой казалось, что он только начал познавать секс. Джек частенько замечал у него такое изумление на лице, словно тот думал: «Черт, я и не знал, что так могу». Джек дорожил такими минутами, потому что это происходило только сейчас и здесь, в их постели, у него на руках. Упивался тем, что Ди ослабил собственную защиту и позволил увидеть его настоящего, пусть даже всего лишь малую часть.
Единственное место, куда Ди брал с собой Джека – соседнее стрельбище. Они ездили туда примерно пару раз в неделю, и Джек уже ловко обращался с оружием из личного арсенала Ди, хотя из пустынника пострелять ему так и не довелось. Теперь Ди учил его манипуляциям: как быстро достать из поясной кобуры, как взвести курок, послать патрон в патронник, как удобней держать в ладони. Джеку казалось, что все это намного сложнее, чем просто стрелять.
Он не спрашивал, какое развитие событий предполагает Ди, если учит всему этому. Джеку казалось, что лучше не знать ужасов, которые представляет себе Ди: стрельбу, нападения или что-то другое.
Джек потянулся, надеясь, что не обгорел, – утром он надел борцовку, а его майский загар сошел еще в Вегасе – услышал, как хрустнули позвонки, и решил передохнуть. Поднялся на ноги, развернулся.
Ди наблюдал за ним из-за двери, сжимая банку с пивом, про которую, похоже, совсем забыл. Джек замер под его взглядом. Ди поставил банку на перила и прошел через двор. Глядя куда-то вдаль, безмолвно протянул ладонь.
Джек недоуменно сбросил садовые перчатки и взял его за руку. Ди, по-прежнему не говоря ни слова, отвернулся и повел его в дом. Джек последовал за ним, чувствуя себя глупо – его вели, как ребенка по зоопарку, но что-то в поведении Ди заставляло хранить молчание.
Ди зашел в спальню, закрыл дверь – Джек постоянно удивлялся, от кого они прятались? – и только после этого повернулся и посмотрел ему в лицо. Приблизился почти вплотную, продолжая гипнотизировать взглядом, одним рывком стащил с Джека майку. Пробежался пальцами по его влажной потной груди, сдернул трусы. Джек переступил через них и попятился, не отводя глаз.
Опрокинулся на кровать. Руки Ди собственнически шарили по телу, каждое движение, каждое касание словно кричали: "Мой! Мой! Мой!". Джек растянулся на простыне, для удобства закинув руки за голову, и наблюдал, как раздевается Ди. Обнажившись, тот вперился в него тем же ненасытным взором.
Джек подвинулся, освобождая место. Ди лег на бок, опираясь на локоть, стал рассматривать его всего, а когда уже не оставалось сил просто смотреть, начал невыносимо медленно притрагиваться к груди, рукам, ногам, пожирая пылающими глазами. Джек знал, что сейчас от него требуется одно – лежать смирно. И он лежал, наблюдая за выражением лица Ди. Неразговорчивость его любовника сделала Джека практически экспертом в чтении мелких сигналов. Небольшое подергивание у виска, оттянутый уголок рта, полузакрытые веки – лишь это немногое могло объяснить ему, чего желает Ди прямо сейчас. Хотя хотелось, конечно, чтобы тот сказал сам.
Вдруг Ди прекратил исследование тела, наваливаясь на него с жестким клеймящим поцелуем. Джек резко втянул воздух через нос и ухватился за его плечи, переплелся ногами. Но все равно казалось, что они недостаточно близки. Почувствовав его руку между их телами, он схватил Ди за короткие волосы, вскинул бедра и застонал ему в рот, когда тот проник в него, вдавив в матрас. Ди напирал, с силой притираясь пахом и каменной хваткой вцепившись в бицепсы.
Он уткнулся Джеку в шею в жуткой тишине, прерываемой лишь всхлипами и шумными вдохами; мощные толчки и перекаты уносили, подобно морскому валу. Джек растворился в них, желая взять как можно больше, прижимая Ди за ягодицы. Хотелось что-нибудь сказать, сделать, перевернуть Ди, оседлать и объездить, пока тот не станет молить о пощаде. Но Джек лишь безвольно лежал и держался за него – одна рука стискивала задницу, другая – затылок.
Но тут Ди застыл. Они надолго замерли, прислушиваясь к тяжелому дыханию. Ди немного отстранился и встретился с Джеком взглядом:
- Джек. – Имя прозвучало дуновением воздуха.
Он кивнул и прошептал:
- Сильнее!
Ди поднялся на колени, притянул его за бедра, не разрывая контакта, закинул его ноги себе на плечи, закрыл глаза и толкнулся – глубоко, жёстко.
- Так?
Джек, пораженный, что Ди решился заговорить во время секса, смог лишь кивнуть.
Ди толкнулся снова, выгнув шею, а потом еще и еще и наконец отчаянно, быстро заработал бедрами, удерживая его за лодыжки. Каждый мускул на груди выделялся, словно высеченный из мрамора. У Джека всегда заходилось сердце от одного только вида.
Голова металась по подушке, из горла вырывалось беспомощное бульканье. Ди сделал несколько точных коротких движений, практически штрихов, задевая самое чувствительное место, Джек выгнулся дугой, точно от электрического разряда, и кончил со сдавленным криком. Ди освободился следом, как обычно не издав ни звука. Джек лежал, пытаясь отдышаться, и наблюдал, как судорожно вздымается собственная грудь. Он ощущал себя выжатым, полностью опустошенным, больным, вымотанным. Оттраханным всеми возможными способами. Его охватила адреналиновая дрожь. Ди отстранился и отвернулся, усевшись на краю кровати.
Джек приходил в себя, медленно выплывая из послеоргазменного марева. А очнувшись, заметил, что Ди так и сидит с растерянным видом, как ребенок, который потерял щенка.
Джек протянул руку и дотронулся до его бедра:
- Эй, в чем дело?
Ди вздохнул:
- Извини, док.
- За что?
Ди мазнул по нему взглядом:
- Я вроде как переусердствовал.
- Не извиняйся, я же сам так захотел.
Он снова вздохнул, покачав головой:
- Просто…
- Что?
- Увидел тебя во дворе. Ты выглядел так… охрененно, - сказал он чуть слышно. – Захотел тебя до зубовного скрежета. Завелся… не знаю, до сблёву или как-то так…
Джек усмехнулся:
- Умеешь ты подобрать слово, Ди.
Тот придвинулся ближе и посмотрел ему в глаза:
- Никогда никого не хотел так, как тебя. – Тяжело сглотнул. – И теперь… я… - Он замолк и отвел взор.
Джек положил руку ему на плечо:
- Что?
- Гей, так ведь?
Джек хмыкнул:
- Ди, знавал я в свое время многих мужчин, – геев и натуралов – могу сказать достаточно уверенно – ты голубой как весеннее небо.
Ди удивленно засмеялся:
- Вот дерьмо!
Джек потянулся, обнял его сзади и положил подбородок на плечо:
- Эй, это не самое страшное.
- Конечно нет. Я всего лишь киллер-гомосек. Определение как в идиотском анекдоте.
- Ты больше не киллер, - ответил Джек.
Ди накрыл его руку ладонью:
- Да, больше не киллер. – Вздохнул, прислонившись к его груди, повернул голову, с тихим ворчанием прижался поцелуем. Джек вытянул шею, чтобы встретить его губы. Легкие прикосновения, нежные ласки все еще воспринимались им как неожиданность.
Ди развернулся, толкнул Джека на кровать, вытянулся рядом и дернул его на себя. Джек лег на него сверху, упиваясь теплом влажного рта, запахом загорелой кожи, – его и Ди - прошелся ладонями по бокам, спустился к ягодицам, уютно устраиваясь между раздвинутых ног. Он почувствовал, что Ди приподнял бедра…
Джек отстранился и моргнул. Ди замер и опустил взгляд, его лицо застыло. Затем он отвернулся, закрыл глаза. Джек опять нырнул в его объятья и на выдохе прошептал прямо в ухо:
- Ты хочешь этого? - Ди коротко кивнул, задышал прерывисто и часто, будто испуганный кролик. На горле билась жилка. – Ты хочешь, чтобы я был в тебе? – беззвучно произнес Джек одними губами, желая точно убедиться.
Снова короткий кивок.
Не заставляй меня произносить вслух. Просто сделай. Позволь мне притвориться, что я этого не просил.
Джек вернулся к его губам, спустился поцелуями по горлу к груди, твердым натренированным мышцам, напряженным, как канаты. Продолжил целовать лицо, рот, шею. И пытался осознать происходящее. Давненько он не верховодил в сексе, тем более с мужчиной, который еще ни разу не был в пассивной роли. Мысль сделать это с Ди и невыносимо захватывала, и щекотала нервы.
- Перевернись.
Ди перевернулся. Джек приподнялся, раздвинул ему ноги, провел по телу длинными мягкими мазками, словно расчищая сад камней, прочерчивая прямые линии, вырисовывая круги на песке. Склонился, поцеловал в затылок и стал разминать плечи, спину, руки, чувствуя, как из закаменевших мышц потихоньку уходит напряжение. Шрамы под его ладонями: вот одно ножевое ранение, правее – еще несколько светлых полос, словно пыльные дороги, по которым, как по топям, неприкаянно бродят призраки прошлого, рассказывающие историю его плоти. Что сделали с ним, чем ответил он.
Джек склонился ниже, почти прижимаясь грудью к его спине, провел ладонями по вытянутым рукам, по всему телу, уже податливому и расслабленному, и произнес:
- Ляг на бок.
Приподняв бедра, Ди перевернулся. Джек сел пониже, одной рукой поглаживая задницу, ныряя пальцами в расщелину. Достал смазку, выдавил на ладонь, потом опять прижался ртом к шее, груди, спине, дыша с ним в унисон.
Несколько мгновений он просто его обнимал, стараясь подавить неуверенность и страх, что облажается.
Господи, поверить не могу, что он этого хочет. Я должен сделать так, чтобы ему понравилось. Просто должен.
Не стоило объяснять, что поза лицом-к-лицу не подходит для первого раза. Джек осторожно толкнул Ди на живот и пристроился у него за спиной, обхватив бедра, приподнял на колени. Ди уперся лбом в сложенные на подушке руки, как будто спрятался. Джек замер в нерешительности:
- Ты не обязан, - пробормотал он.
Ди подался ему навстречу и повернул голову.
Джек кивнул:
- Ладно.
Нанес на себя побольше смазки и прижался теснее. Когда услышал, как Ди резко выдохнул в подушку, медленно скользнул внутрь.
- Господи, - простонал он, наблюдая, как его принимает тело Ди.
Ди молчал, но по-прежнему оставался расслабленным. Погрузившись полностью, Джек замер с закрытыми глазами, поглаживая его костяшками и концентрируясь на том, чтобы тут же не кончить.
Он немного отстранился и снова толкнулся. Ди тоже слегка пошевелился, приподнялся на руках и застыл, стоя на четвереньках и опустив голову. Джек уставился на струйки пота, стекающие по его спине и стал раскачиваться – осторожно, гладко, ровно.
- Черт, - прошептал Ди.
Джек схватил его одной рукой за плечо и сильнее заработал бедрами. Ди подгонял его, вынуждая двигаться быстрее.
Вдруг он резко выпрямился и прислонился спиной к груди Джека, почти усевшись ему на колени. Джек обхватил его за грудь, и они стали двигаться в одном ритме как единый организм. Ди потянулся назад, вцепился в бедра Джека и рванул на себя, откидывая голову ему на плечо.
Джек провел рукой по твердому прессу, обхватил член, который стал тяжелеть и наливаться. Ди тут же сдавил плоть Джека внутренними мышцами, да так, что он от неожиданности вытаращил глаза.
- Джек… - ахнул Ди. – Сейчас кончу.
Джек быстрее заработал кулаком, пока тот не завалился вперед и не выстрелил тугой струей. Удерживая Ди за талию и прислонившись щекой к позвоночнику, он тоже перешел за край и пролился с приглушенным криком.
Они так и сидели, соединившись вдвоем, тяжело дыша и возвращаясь к действительности. Джек прижался к спине сначала лбом, потом губами, чувствуя его мелкую дрожь.
Он медленно вышел и улегся у его ног. Затем потянул Ди на себя, укрывая их обоих одеялом. Ди молча лежал, прильнув к его груди и сложив руки на животе. Джек держал его в объятиях и гладил по затылку там, где жесткий ежик переходил в мягкие локоны. Пока не развеялся чувственный туман, ему хотелось сказать Ди, что он любит его, что никого никогда так не любил, что умрет за него или даже убьет и ему все равно, что будут говорить другие, ему плевать на то, что с ним произошло, на предстоящий суд. Ничего не имеет значения, пока они вместе.
Но он закрыл глаза и позволил себе заснуть, пока не успели вырваться эти слова. Слова, которые не следовало говорить. Ни сейчас и, возможно, никогда.