Дни идут, и если когда-то их могли принять за отца и сына, теперь принимают за деда и внука.
Лань Ванцзи любит Вэй Ина ничуть не меньше, чем раньше. Он кажется ему прекрасным и даже более похожим на себя из той жизни, где они встретились впервые. Черты лица Су Луаня к старости заостряются, и в них проступает не что-то новое, а уже бывшее, но сокрытое до поры. Как братья с годами всё больше становятся похожи друг на друга, так Су Луань становится больше похож на Вэй Ина, словно старость обнажает в нём какую-то тайную основу. Он красив, и Лань Ванцзи, пройдя через столько жизней, видит наконец, что красота может причинять невероятную боль — когда умирает и возвращается в прах.
Он постоянно подпитывает Су Луаня духовной энергией, но тот может вобрать лишь жалкие крупицы. Благодаря Лань Ванцзи он прожил больше, чем должен был, но никакие духовные силы не могут удерживать его вечно.
— Ты зря это делаешь, — говорит Су Луань. — Я так скоро иссохну до кузнечика, а ты всё будешь за мной ухаживать. — Он улыбается. Самые глубокие морщины на его лице возле рта, от улыбки. — Может, мне лучше скорее уйти. А потом скорее вернуться.
Лань Ванцзи прижимается лбом к сухой, исхудавшей ладони Су Луаня. Он думал об этом, конечно же, думал, но он не может... Никто не может знать, какой будет следующая жизнь. Ему так страшно терять Вэй Ина опять, что он думает даже о собственной смерти. Это противоречит правилам ордена Гусу Лань, это противоречит всему, что он знает о жизни, это преступление, за которое он будет расплачиваться много перерождений подряд, но он не может больше жить с этой болью в сердце. Он уже предчувствует её.
Она опять будет раздирать ему внутренности год за годом.
Лань Ванцзи никогда не думает о смерти всерьёз. Он боится, что если возродится, то уже не будет любить Вэй Ина так. А может быть, вообще не сможет так сильно любить.
В ладони Су Луаня так мало силы, а суставы на пальцах выступают, как узлы на верёвке. Су Луань высвобождает руку и проводит ею по волосам Лань Ванцзи.
— Спасибо, — его голос дрожит, — что был со мной, что провёл со мной всю эту жизнь.
Лань Ванцзи кивает. Он тоже благодарен Су Луаню, что тот отдал ему эту жизнь.
Когда Су Луань перестаёт подниматься с постели, Лань Ванцзи каждый день утром и вечером на руках выносит его в сад, и все дни тоже проводит подле него. Никогда за все долгие годы они не были столь неразлучно вместе и столь сосредоточены друг на друге. И почему-то, хотя этого не должно было бы быть, Лань Ванцзи спокоен и счастлив. Вэй Ин тоже счастлив. Его не мучает страх смерти, и он часто улыбается, глядя на сад, на близко подлетающих птиц и на меняющийся узор облаков в небе.
Он, не переставая улыбаться тёплому ветру, дующему ему в лицо, на ощупь находит руку Лань Ванцзи:
— Ты ведь снова будешь со мной в следующей жизни?
— Да, — говорит Лань Ванцзи, хотя и не знает этого наверняка. Возможно, для него не будет места в новой жизни этой души, но он всё равно будет рядом.
— Может, я смогу наконец вспомнить...
Су Луань всегда хотел вспомнить прежнего себя. Если бы он обладал духовными силами, они могли бы пройти по обратному пути и вернуть память, но для Су Луаня это невозможно.
— Я бы хотел, чтобы он, будущий я, вспомнил эту жизнь, — он по-прежнему смотрит на облака с мягкой, призрачной улыбкой. — Не знаю насчёт других жизней. Вряд ли я хотел бы снова умирать несколько дней от раны в животе. Но эта жизнь... Я бы хотел, чтобы он вспомнил, как я любил тебя, Лань Чжань. Как я был счастлив и как сильно я тебя любил.
Он говорит о Лань Ванцзи как о чём-то, что было в прошлом, и тот понимает, что это значит. Уже несколько дней он чувствует, что Су Луань словно отдаляется и отпадает от него, и его уносит прочь тихим, спокойным приливом.
Лань Ванцзи понимает, что смерть близко, раньше, чем сам Су Луань. Устраивая того на ночь в постели, он замечает, что течение энергии ян в каналах почти остановилось. Он может не дожить до утра.
Как он делал тысячи раз до того, Лань Ванцзи ложится в кровать рядом с ним и обнимает. У Су Луаня неровное и хриплое дыхание, словно что-то цепляется изнутри за рёбра. Лань Ванцзи вслушивается, и печаль, как острая трава, прорастает сквозь его сердце.
Су Луань просто перестаёт дышать, и Лань Ванцзи ещё долго не решается пошевелиться, словно боясь потревожить сон.
Рядом, положив голову ему на руку, спит Вэй Ин, спокойный, беззащитный и юный.
На следующий день Лань Ванцзи садится за гуцинь. Он долго не может подобраться к «Призыву», играет другие мелодии, будто эта его страшит. Наконец он играет, и из тьмы выплывает бледный зеленоватый огонёк.
— Как тебя зовут?
— Не помню.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
— Как ты умер?
— От болезни.
— Чем ты занимался при жизни?
— Торговал.
— Почему ты здесь?
— Поклялся невесте разбогатеть и приехать за ней. Но умер.
Лань Ванцзи отпускает эту несчастную душу и продолжает играть.
— Как тебя зовут?
— Не знаю.
— Сколько тебе лет?
— Очень много.
— Как ты умер?
— На руках любимого человека.
Пальцы Лань Ванцзи дрожат.
— Чем ты занимался при жизни?
— Плёл сети.
— Почему ты здесь?
— Не хочу расставаться.
— Ты должен уйти.
Лань Ванцзи должен отпустить и эту душу.
Ему кажется, что он остался не один в этом доме, а один во всём мире, и за пределами сада расстилается безбрежная белая тишина. И внутри тоже ничего нет. Смерть опустошила его, он полый и пустой, как сосуд из высушенной тыквы.
