- Чонгук, убери свою руку, - тихо шепчешь, грозно посмотрев на темный силуэт своего парня, что хитренько улыбался и не думал прекращать поглаживать внутреннюю сторону бедра.
- Зачем же ты одела такую короткую юбченку?
- Ты о чем?
Спрашиваешь , но парень игнорирует твои слова, продолжая смотреть фильм с еле заметной ухмылкой, пока его руки пробирались все дальше и дальше, под легкую ткань черных кружевных трусиков, начиная поглаживать чувствительный комочек нервов. Ох черт, если бы не последний ряд, то ты давно бы сгорела со стыда, потому что да, это приятно черт возьми, очень приятно, и да, тебе тоже хочется этого заразу, но не в кино же!
-Убери...Я... Прошу...
Томно выдыхаешь , пытаясь убрать руку Чона, пока еще способна здраво мыслить. Хватаешь его за запястье и отводишь в сторону, замечая, что парень нахмурился и явно не доволен твоим поведением, но отступать не намерен дабы наказать свою малышку.
- Ай! - вскрикиваешь , от того, что Чонгук хватает за талию и без всяких усилий поднимает, посадив на свои колени.
- Не дергайся и сиди спокойно, - прошептал он, попутно проведя шаловливым язычком по ушной раковине, после начиная целовать открывшуюся ему часть шеи, от чего сдерживаешь тихие стоны удовольствия, больше похожие на всхлипы, ерзаешь на парне, слушая его тихий рык, что было слышно после каждого ее движения.
Хочется больше, ближе, чтобы сантиметры, миллиметры превратились
в ноль, хочется ощутить резкие толчки парня и его руки сжимающие грудь, потому что Чон в сексе грубоват, настойчив и совсем не любит уступать, на любое неповиновение отвечает рыком и шлепком в наказание, которое заводит еще больше.
- Гук~и, давай дома... - задыхаешься от нахлынувших эмоций, но все же пытаешься сохранить самообладание и рассудок, хотя получается это с большим трудом. Очень плохо. Парень же все не отступает.
- Заткнись, малышка, и наслаждайся, - проводит пятерней по спине, доходит до попки и сжимает ее, после, звучно хлопнув по ней, проникает под юбку и приспускает уже мокрые трусики, большим пальцем насиная массировать клитор.
Тебя трясет, будто лихорадка, от этих грубых прикосновений. Нетерпеливо трешься о пах Чонгука , задевая уже порядком возбужденный член, а тот еще больше издевается: трогает, мнет, целует, кусает, но сам не позволяет к себе прикоснуться.
Его руки до безумия горячие. Такие желанные в данный момент. Они бесстыдно шарят по гибкому, податливому телу, а ты готова уже расплавиться от этого. Ненавидишь себя, ведь с губ уже срываются нежные, протяжные стоны, тонущие в чужих губах, что растянулись в издевательской ухмылке.
Чона хочется ударить по лицу, плюнуть и сказать о своей ненависти к нему, которой больше, чем воды на всех планетах, но сначала хочется его трахнуть, вернее, чтобы он трахнуть тебя так , как любишь : сильнее, грубее, глубоко, до боли в мышцах и суставах, с засосами на шее и царапинами на его спине. Кроме него , никто так не умеет качественно трахать, никто так не пахнет и никто так не трогает. Это взрывное комбо, настоящее безумие, но, черт возьми, ты хочешь его до потери пульса и немеющих конечностей. Хочешь его руки на своем теле, его издевательский голос и твердый член, красиво увитый синеватыми венками с аппетитно стекающей по нему смазкой, но точно не здесь. Дома : в ванной, на кухне, в спальне, прихожей, в любом уголке, но не в кино, пожалуйста.
Только вот Гук не останавливает даже то, что сидение до безумия не удобное, да и поза оставляет желать лучшего комфорта. Он просто хочет тебя и все, хочет намотать волосы на кулак, хочет ближе, глубже, чтоб стоны ласкали слух. У него от этих мыслей ноги трясутся, поэтому юноша поспешно расстёгивает ремень, приспускает штаны вместе с боксерами и наклоняется к твоим губам.
- Расслабься, - шепчет он в самые губы, перед тем как поцеловать тебя и резко толкнуться во влажное лоно, начиная двигаться, сначала размеренно, дабы привыкнуть.
Его тело такое горячее сейчас, такое крепкое, а губы сладкие, опьяняющие, хочется, чтобы он не останавливался, чтобы не переставал целовать, языком сплетаясь с твоим
Чон рычит, стонет девушке в губы, а тебе сейчас безумно мало этого человека. Даже если он входит так глубоко, как только может, даже если жмется к твоему телу ближе, вдалбливаясь в худенькое, маленькое тельце - все равно мало, все равно не хватает. И плевать вы хотели, что сейчас находитесь в кино, что вас могут спалить за столь развратным деянием. Вам абсолютно наплевать, пусть сейчас все катится к чертям и пусть все люди идут куда подальше, вам ничего не помешает насладиться друг другом здесь и сейчас.
