Да не гей я!// LISKOOK

Глава 1. Чонгук

       Молчание между нами затягивалось, поэтому я посмотрел в окно. От прекрасной погоды, еще с утра дразнившей по-летнему теплыми солнечными лучами, не осталось и следа. Небо затянулось грозовыми тучами, и мне пришла в голову мысль, что нужно было утром всё-таки брать с собой зонт, как рекомендовала маман. Но ведь кто-то дохуя умный, сам всё знает лучше других. Правда, Чонгук? Теперь будешь мокнуть.

       — Ну, Чон…

       Блондинка напротив не унималась. Другая бы, более умная и сообразительная, давно отвалила, спешно организуя поиски нового принца на белом мерседесе, а эта нет. На что-то надеется.

       Губы скривились в надменной усмешке. Раньше эта девушка, чьего имени я даже не запомнил, мне просто была скучна. Но теперь злила и выносила мозг. Не думал, что эта мелкая первокурсница окажется настолько назойливой прилипалой. Не понимает по-хорошему, придётся по-плохому.

       — Напряги всё, что имеется в твоей маленькой черепной коробке и уясни одну простую мысль, — я театрально замолчал, наблюдая за тем, как в кукольных глазах рождается крошечный огонёк надежды. Странная она все-таки. — Ты мне не интересна. Амурных чувств я к тебе не испытываю. Встречаться с тобой не буду, даже если кроме нас на Земле никого не останется. А если вдруг мне захочется с кем-нибудь развлечься, я позвоню в специально предназначенные для этого места и выберу кого-нибудь более опытного, вместо того, чтобы мучиться с размалеванным бревном. Я всё доходчиво объяснил?

       За всё время моей, без сомнений, пламенной речи блондинка открывала и закрывала рот, медленно пятясь назад, пока не уперлась спиной в подоконник. Её нижняя губа и плечи задрожали. Кто-то явно собирался вот-вот зарыдать, уготавливая нашей шараге судьбу Титаника.

       — Но, Чон, я думала…

       — Думать не по твоей части.

       Пистолет сняли с предохранителя. Спусковой крючок нажат. И еще тысяча и одно сравнение с начавшейся истерикой наивной дуры. Косметика на её лице смешалась со слезами. Жалкое зрелище.

       Качая головой, словно только начиная осознавать случившееся, блондинка развернулась и побежала прочь так быстро, насколько позволяли десятисантиметровые каблуки. Она остановилась возле одной из двери и обернулась. По сжатым кулачкам и тому, как блондинка сдерживала слезы (не очень успешно, к слову, они всё равно размазывались по щекам), я понял, что она готовится прокричать напоследок что-нибудь очень грозное, чтобы потерять последние остатки чести и достоинства.