— О, его величество, Накахара-сан! Какая неожиданная встреча. Что планируете праздновать? — шаркнул ножкой Осаму, пропуская гордого Чую с бутылью вина вперед. — Покупку байка. У меня и права имеются. — А можно я с тобой? — Мм… — задумчиво потянул Накахара прикидывая все за и против, — А где будем пить? — Можно у меня дома, только вот я иногда слетаю с катушек после спиртного… Ну, знаешь, нельзя мне перебарщивать. — Аа, ну бывает, — Чуя скучающе выслушал, а потом в его глазах снова зажегся огонь и он выпалил, — Я тебя прокачу на байке! Мы поедем к тебе.
— Ладно.
***
— Ну давай, — приподнял наполненный бокал с вином Осаму, — За то, чтобы не ломался и быстро гонял. — Спасибо, — Чуя подвел свой бокал к бокалу Дазая. Дзыньк чокающихся приятно прозвучал на всю комнату, наполненную ночной прохладой. Дверь на балкон была открыта, сквозь нее в помещение пробирался ветерок. Он покачивал легкую тюль и сгибал края тонких бумажных салфеток. На столе стояла открытая баночка с консервированными морепродуктами, сыр и фрукты. Когда бутылка вина почти опустела, Осаму достал коньяк и поставил на стол. — Может коньяка? Надоело эту кислятину пить. — Почему кислятину-то?! Нормальное вино. Ты не разбираешься! — А что не осилишь мужской алкоголь? — Пфф. Тупая провокация. С чего бы мне вестись на нее, — скрестил руки Чуя и отвернул лицо в сторону. — Как скажешь, но я привык, что вино пьют только мои подружки. Так что пеняй на себя. Это рефлекс, я не виноват, — развел руки в стороны шатен. Осаму был в белой рубашке, расстегнутой так, что выпирающие ключицы были обнажены, в темных брюках. И только руки перевязаны бинтами. На Чуе же были надеты обтягивающие мягкие штаны, рубашка и чокер. Длинная бордовая кофта валялась на диване. Осаму приблизился к парню и, схватив за шею, резко потянул на себя. Подтащил к стене и с размаху ударил затылком о стену. Перед глазами Чуи все поплыло не только от выпитого алкоголя, но и от крепкого удара. — Так и убить можно, — выдохнул рыжеволосый. — Неа. Я просто хочу, чтобы ты расслабился, — спокойно и миролюбиво проговорил шатен. — А, я понял, тебя драться тянет после выпивки. Извини, я зря начал спорить. Пойдем, я выпью коньяк… — сказал Накахара ровным тоном, чтобы успокоить разбушевавшегося напарника. Чуя попытался переиграть Дазая, но у него не вышло, потому что последовал еще один удар о стену, а после пальцы шатена сомкнулись на горле рыжего. Накахара сопротивлялся, царапая ногтями чужие руки и все, до чего только мог дотянуться. Силы покидали его, а тело обмякло. Как только Осаму понял, что добился желаемого, он разжал пальцы и нежно погладил парня по лицу. Связал руки бинтами, снял брюки и белье, расстегнул рубашку. — Вот видишь, — шепотом, боясь нарушить оцепенение Чуи, проговорил Дазай, разворачивая напарника спиной к себе, — Твои мышцы сейчас расслабленны везде. И даже тут… Осаму прижал тело парня к стене и подпер коленом, доставая флакончик из кармана и открывая блестящий пакетик. Спустил свои брюки, надел презерватив, выдавил смазку на руку. К этому моменту Накахара уже стал приходить в себя и пытаться отодвинуться от Дазая. Поэтому шатен нащупал рукой, не испачканной гелем, нужные точки на шее и надавил вновь. Как только рыжий перестал брыкаться, Осаму занялся более интересным делом. Приставив два пальца к входу Чуи, он ввел их до конца. Сопротивления не было и не могло быть, поэтому Осаму тут же подвел два пальца второй руки. Но протолкнуть их внутрь оказалось не так легко, как он ожидал. Хоть мышцы парня были расслаблены, отверстие было узким. Изрядно помучавшись Осаму влез ровно на одну фалангу. Чуя заскулил, но шатен не остановился и медленно вкрутил их целиком. Туго прижатые друг к другу пальцы двух рук оказались в девственной попке Накахары. Голубоглазый снова пришел в себя и дернулся от мучителя, но не тут то было. Осаму разогнул пальцы в разные стороны так, что Чуя причинил себе боль. — Дазай?! Что ты творишь? Так грубо… Хык, — всхлипнул рыжий парень. Осаму тут же вонзил в гладкую кожу острые зубки. Накахара вздрогнул от болезненных ощущений, но вырваться не получалось. Руки были крепко связаны за спиной бинтами, а разведенные пальцы держали, словно крючок рыбу. — Ах, Чуя, дорогой, не стоило напиваться со мной, да еще и в моем доме. Я предупреждал, что алкоголь заставляет меня слетать с катушек~ — Слетают с катушек по другому, Осаму! Надо объяснять конкретнее. Ты не говорил, что трахаешь все, что видишь!!! — Сюрприз! — весело отозвался шатен. Растягивая стеночки, Дазай больше не заботился о том, чтобы доставить меньше дискомфорта партнеру. Алкоголь окончательно убил в нем рассудок. Чуя вырывался, ударяясь о стену и обдирая нежную кожу о шершавую декоративную штукатурку. Но его не слушали. Вытащив липкие пальцы, измазанные стекающими каплями смазки, Осаму приставил к отверстию эрегированный член. Грубо ворвался внутрь, едва не порвав. Накахара задохнулся немым криком. Весь воздух словно выкачали из легких. Не было сил. В ушах шумело и тонко пищало что-то. Прижимая к себе изо всех сил и впиваясь пальцами одной руки в кожу на бедре, а другой гладя ребра, Осаму грубо драл. Его зубы оставляли следы укусов на нежной шее и плечах. — Не скули, мне тоже тяжело… Напарник несколько раз особенно громко закричал, но Дазай не обратил на это внимание. Горло Накахары саднило. Он кусал губы и молился, чтобы это быстрее закончилось, а потом вырубился. И морально для него все закончилось.
***
Утром Осаму проснулся в одной кровати с Чуей. «Черт! Вчера… Я его.» — Чуя, Чуя, — испуганно затряс парня Осаму. — Мм… — поморщился Накахара. Тело напарника украшали запекшиеся ранки от штукатурки, следы укусов и синяки. Совершенно голый он спал, крепко вцепившись в одеяло. Спасительный сон. Шатен оделся и вышел в ванну. Вглядываясь в свое отражение. Несколько глубоких царапин — одна около глаза, три другие — от ключицы до середины груди. Вчера он этого не замечал. Замотал бинтами шею и глаз, чтобы на работе не спрашивали откуда царапины. Чуя все еще спал. Дазай приготовил завтрак в качестве извинений, прекрасно понимая, что это так себе извинение. Однако в голову ничего не приходило. Голова кружилась и болела. Мысли разрывали на части. Сожаление, страх, тошнота. Сердце колотилось как бешенное, а в голове билась одна единственная мысль… «Может сбежать не дожидаясь, когда проснется Чуя?
