«Бежать не оглядываясь… Бежать как можно быстрее. Плевать, что это моя квартира. Надо собраться с мыслями. А тут у меня ничего не получится.» — держась за голову и до скрипа сжимая зубы думал Осаму. Шатен резко вскакивает, ударяясь о стол коленом. Тонкая фарфоровая чашечка с кофе, что стояла на краю, летит на пол. Заполняет звоном крохотное помещение, разбиваясь на множество мелких осколков, едва не обжигая Накахару, стоящего в проеме кухонной двери.
«Черт! Не успел. Он проснулся» Эмоционально нечитаемое лицо Чуи пугает сильнее, чем если бы он гневался. Пальцы Дазая немного подрагивают и он торопливо сцепляет их в замок за спиной. — Утро… Чуя, — едва дыша произносит Осаму и торопиться улыбнуться. Улыбка получается кривой. Кончики губ дрожат. Застыв как вкопанный, Дазай украдкой поглядывает на напарника, боясь прямого взгляда. Чуя смотрит на него не мигая. В глазах застыло презрение и пустота. Парень заносит руку. Осаму прикрывает веки в ожидании удара. Но его все нет и нет… Кажется время остановилось. Отчетливо тикают настенные часы, создавая атмосферу полного спокойствия, словно посреди кухни не стоят два парня, чьи нервы натянуты до предела. Накахара фыркнул. И сжал занесенную ладонь в кулак. Примерился к лицу парня напротив. И… Осаму, не выдерживший тишины и бездействия Чуи, падает перед ним на колени. Остывший кофе впитывается в брюки, осколки фарфора неприятно врезаются, словно мелкие камушки, но шатен этого не замечает. Он умоляюще смотрит единственным, не спрятанным под бинтом, глазом на Накахару. Опешивший Чуя стоит не шелохнувшись с сжатыми кулаками. «Бить его теперь как-то… Что он творит вообще? На колени, серьезно?» — Сволочь… — сипло, словно выплевывая яд, говорит Чуя. Осаму, будто только этого и ждал. Получив своеобразную команду он кидается к ногам напарника, сжимая их в своих объятиях. Так крепко, что чуть ли не роняет Чую в лужу. Накахара шипит, а Дазай обхватив его ноги сыплет извинениями. — Прости меня, прости… Я не думал, что сорвусь. Я же говорил, что слетаю с катушек, когда пью… — Так нечего было пить!!! — кричит Накахара, держась руками за косяки и смотря в сторону. — Я не думал, что вино крепленое… Обычно я успеваю прекратить пить до того, как это начнется. Прости… Я умоляю. — Нет, Дазай. За такое не прощают, — серьезно проговорил Накахара. Голубые глаза укоризненно смотрели на обомлевшее лицо шатена. Их твердое выражение говорило, что прежнего не вернуть. — К-как… — не сразу отозвался Осаму, которого словно обухом по голове ударили. — Вот так… Склей осколки чашки для начала, и чтоб как новая, — тихо, стараясь не выдать дрожь в голосе отвечает Чуя, тем самым ставя точку. Накахара тянется за своей кофтой, что была перевешана на дверцу в кухне, дабы не помялась. Надевает ее поверх рубашки. Кофта бывает нужна ему только по вечерам, когда особенно сильно чувствуется как тянет прохладой с моря. Однако сейчас его пробирала нервная дрожь. «Холодно… холодно.» — все о чем сейчас думает Чуя, сжав губы от напряжения в тонкую линию. Осаму продолжает цепляться за ноги. И шептать что-то на автомате, чего ни Чуя, ни сам Дазай не понимают. — Пусти уже. Нехотя, но Осаму все же разжимает руки, нерешительно выпуская Чую. — Про… — Осаму хочет сказать «прости», но понимает, что это бессмысленно и договаривает более уместстное слово, -…щай. Прощай. Прощай, Чуя. Накахара, оборачивается и смотрит долгим непонимающим взглядом на Осаму, но тот уставился в пол, не смея поднять свои карие глаза на напарника. Его сгорбленная фигура в луже кофе выглядит очень жалкой. Подавив вздох, Накахара выходит из дома, хлопая дверью Дазая. «С чего вдруг прощай? По-любому увидимся на работе.» — рассуждает рыжеволосый парень. Неприятное предчувствие давит. Где-то глубоко внутри сердца эти последние слова Осаму кажутся какими-то страшными и пугающими. Отгоняя плохие мысли, Чуя трясет головой, убеждая себя в том, что это пустое… Настроение подавленное из-за вчерашнего. Пройдет время, боль и обида утихнут. Кое-как, но все встанет на свои места. Так казалось Чуе.
Так только казалось…
