Ты моё всё

Часть 18

Дождь в океане. Чонгук сидит на песке, обвив колени руками. Ветер нежно касается кожи, обдувает, приносит теплый соленый бриз. Если бы он знал, что в свои двадцать пять снова будет сидеть здесь, где все начиналось. Только теперь вместо привычного холода внутри, там несгорающее пламя, целая галактика чувств, которые до сих пор не испытывал. Открыв себя, он впервые узнал, что можно вот так вот чувствовать себя, впервые узнал как это, когда сердце стучит ужасно быстро, гоняя горячую кровь по венам. До двадцати пяти лет Чон никогда не любил. Запирал свои чувства под десятью замками, а сейчас держит женскую руку в своей, и слушает приятный голос, что не наполнен ни болью, ни сожалением, ни отчаянием. В нем палитра чувств, спокойствие и кроется что-то необъяснимо теплое. Ему страшно думать о том, что он готов слушать ее вечно, готов вечно чувствовать это покалывание на кончиках пальцев, чувствовать себя простым человеком. Ни богом, ни дьяволом, ни убийцей и монстром – человеком.

- Впервые вижу океан, - Юна  приседает , собирая ракушки. Волны мягко касаются ног, вода теплая и ласка эта очень приятна. Океан такой бескрайний, от него веет свободой и отдаленностью от этого мира. Там вольно гуляет ветер, в глубинах существует целый мир. Он независим от человека, чист и вечен.

- Моя мать очень любила его... Только у нее не было времени ходить к нему, - Чонгук слабо улыбается, так же приседая на корточки и смотрит на неспокойную водную гладь.

- Эта та женщина, что на фото?

- Да.

- Она умерла?

- Ынха сказала? – Чон ухмыляется, поворачивается к Юне  и смотрит на её профиль. Если бы он знал, что с ним сейчас творится. Как предотвратить это, убежать? – Да, ее пристрелили. Связалась с какими-то бандитами, не отдала долг вот и расплатилась жизнью.

- А отец?

- Я не знал его.

Ветер крепчает, развевает и путается в волосах, нежно касается кожи, вызывая мурашки. Хотелось бы чтобы этот момент никогда не прекращался, чтобы время остановилось прямо сейчас и он мог бы вечно смотреть на ее лицо, трогать ее покатистые плечи и резаться об остроту впирающих ключиц. Слушать ее тихие разговоры и забыть, что он захлебывается чужой кровью.

Он так долго отвергал, боялся своих слабостей, корабль все равно нашел свое пристанище, потому что даже монстру нужна любовь, чтобы выжить. Они живут в спокойствие уже два месяца после той ночи, пытаются стереть все, что было и начать с нового листа, но воспоминания они будут грызть долго и больно, и не исчезнут никогда. Становятся напоминанием того, что любовь их безумнее некуда, появилась из ниоткуда, поставила на колени обоих и ждет, пока кто-то не сломается. Каждый из них знает это, но признать сложно. Причиной всего этого стало то, что растет внутри Юны . Плод их ненавистной любви, окроплен слезами и горечью, стает напоминанием о днях, которые хочется навсегда забыть.

Чонгук хватает Юну за руку, становится на колени и долго обнимает, держа за затылок, прижимает сильно и чувствует её недоумение. Он не знает как выразить свою любовь и просить прощения, он просто обнимает, потому что так нужно, ему так кажется. И пусть Юна  будет чувствовать его стук сердца, чувствовать его прерывистое дыхание, а потом скупую слезу, что упадет на её спину и покатится вниз.

- Я не знаю, что я сейчас чувствую, Юна . У меня такого никогда не было, но я хочу, чтобы ты знала, что мне жаль за все. Не прощай меня никогда, потому что я этого не заслуживаю, - он судорожно водит рукой по её спине, чувствуя мелкую дрожь. Юна не обнимет в ответ, стоит , замерев, не знаю что делать. - Я благодарен за то, что ты сломала меня.

Волна за волной вода затягивает их на дно. В этом больше мире по сравнению с этими просторами, они лишь песчинки. И все таки было бы так прекрасно если бы время останавливалось и они могли вечно любить и убивать друг друга. Только женcкие руки бережно касаются мужcкой талии, а потом крепко обвивают, скрепляя узы.

***

- Ебаный пиздец, Мин Юнги. Да блять, пиздец. Он нихуя не сказал, Хосок скрылся ни слуху, ни духу. И если мы не найдем его, то считай нам пуля в лоб обеспечена. Да сука, делай что хочешь и как хочешь, но доставь мне его под мои блять двери. Мне похуй каким способом, напряги псов, связи в полиции и так дальше. Делай хоть что-нибудь блять! – Чонгук разгоняется до двести пятьдесят, у него, кажется, пар с ушей. Потому что все катится по пизде. - Заебало!

Через три месяца ежегодное собрание, а у него ни документов, ни Хосока в руках. Федералы на хвосте стоят и с поставками неладно. Хосок будто под землю провалился, с китайцами связь оборванна и это можно считать либо концом всего, либо началом новой войны, которую Чон точно не хочет начинать. Он никогда такого не чувствовал, чтобы на волосок от полного провала, он всегда все под контролем держал, но узнав об этих документах он теперь почти не спит, пьет и курит по пачке в день. Голова раскалывается, зубы стискиваются до такой степени, что почти крошатся. Чонгук напрягает челюсть и дрифтует прямо на повороте, пытается унять ярость, что ядом по венам распространяется. Все это слишком давит, все это просто слишком.

Телефон снова звонит, но только он видит имя на экране, как внутри что-то теплое расползается, давит на легкие, дышать нормально не дает. На лице расползается непонятная улыбка, и он поднимает.

- Да, детка...

- Чонгуки, почему мне нельзя на улицу, я хочу гулять... - Юна  хнычет в трубку, как маленькая девочка, а Чонгук улыбается еще шире, его её сладкий голос забавляет и Юна вся такая теплая и нежная, носящая его двоих детей, ранимая и очень домашняя. Ему прямо сейчас хочется домой поехать и поглаживать её струящиеся сквозь пальцы волосы.

- Детка, сейчас тебе опасно гулять на улице одной, подожди, пока я поищу тебе хорошего телохранителя, ладно?

- Ладно... - Юна недовольно бурчит , но в тайне вся дрожит от его такого доброго и ласкового голоса. Юне нравится быть слабой в его руках, быть маленькой девочкой, нравится быть просто его.

Простила и забыла? Нет. Смирилась и отпустила – вот как это можно назвать. Их мир до безумия другой, в нем нет ни намека на нормальность, потому что он - большая шахматная доска, а Юна из простой пешки стала королевой для своего короля. Любовь редко рождается или умирает именно так, как мы этого хотим. Юна может бесконечно долго винить себя в том, что стала возлюбленной демона, монстра, убийцы, но мир, в котором жил он и её брат – безумен и жесток. Это мир, в котором живем мы все, не замечая его пороков и мрака, верим в светлое будущее, но все это творится вокруг нас: брошенные дети и шлюхи, проституция и порнография, наркотики и убийства. Замкнутый круг без надежд.

- Что ты хочешь на ужин? Куплю все, что пожелают мои малышки и малыши, - Чонгук кусает губы.

- Круассаны с ветчиной, шоколадом и джемом, а еще арбуз. И морковный сок, можно? – у Юны  лицо чуть ли не трескается, от его смеха в трубку. Бабочки внутри не дают дышать, посылает приятные импульсы по всему телу.

- Тогда жди меня вечером, сладкая... Люблю тебя, - Чону почему-то всегда так трудно выдавить эти два слова, он не привык, его распирает от любви, хочется волком выть, кричать на весь мир. Где любовь – там опасность.

- Я тоже... люблю.

Чонугк отключается, а Юна сидит , все еще крепко держа телефон в руке. На улице солнце выходит из-за туч, мягкие лучи поникают сквозь шторы. Все это иллюзия или обман? В какой сказке она живёт , какой там конец? Юна подгибает под себя колени и всхлипывает , потому что все когда-то заканчивается, потому что грызет вина за то, что не контролирует свои чувства. Это чертово ультранасилие, хуже всякой пытки. Нет, не смирилась и не отпустила – влюбилась и разбилась на тысячи осколков. Юне  действительно тяжело любить и слушать его спокойный голос, потому что, несмотря на то, что он принял свои чувства, Юна  все еще не может спокойно спать с ним и слушать его голос. Только до дрожи приятно просто быть его. Это сущий ад на земле, что сжигает к чертям рассудок. Эти узы скреплены цепями, которые невозможно уничтожить. Ядовитая любовь.

Солнце заходит за тучи, с неба падают первые снежинки. Если бы можно было уничтожить эти чувства.

«Но победить я чувство не могу:
Горю любовью к злейшему врагу»

***

- Когда закончите, подойдете вдвоем ко мне, - Чонугк выуживает сигарету из кармана и прикуривает, не обращая внимания на болезненный отчаянный крик. Его не волнует, сколько людей поляжет в поисках Хосока. Он будто сквозь землю провалился, испарился, Чон из-за него не спит, думает о каждом шаге наперед, продумывает каждое движение, придумывает планы. Он не хочет поднимать войну, но обстоятельства вынуждают. Время тикает: «Тик-так». Еще одна минута и игра закончится. Пешки падают, ферзи у подножья трона, двоих королей престол не выдержит. Он слышит, как вибрирует телефон в кармане, но поднимать как-то ужасно не хочется. Мужчина делает затяжку и, выпустив сизый дым, отвечает.

- Если ты еще не нашел Хосока, нет смысла мне звонить.

- Штат Калифорния, Риверсайд. Подозрительное движения в зоне супермаркета, парень был очень похож на Хосока. Буду держать тебя в курсе.

- Пока не наорать, то нихуя не получается. Хвалю Юнги, возьми себе подарочек с моего счета.

- Если мы его доставим к нам, то в любом случае войны с китайцами не избежать. Ты понимаешь это?

- Прекрасно понимаю, как и то, что если мы не словим Хосока, я просто проебусь, - Чонгук стряхивает пепел и затягивается снова, прикрывая глаза. Он расстегивает пару верхних пуговиц, потому что немного душно.

- Война - значит много потерь, Чонгук.