Белесая пелена перед глазами сменяется нечеткими контурами, постепенно приобретающие очертания человека напротив. То, что это именно живой человек, а не очередной неосязаемый, но такой реальный, призрак, говорит лишь тепло, исходящее от тела.
Трясущимися руками Рей пытается ухватиться за силуэт, предавая сомнению факт его реальности, но его ладони перехватывают, и прижимают к теплой груди, успокаивая и как бы говоря:
«Я рядом»
В комнате темно, только вот глаза девушки напротив сияют сотнями изумрудов, и кажется, что они даже светятся. В них плескается страх и ужас, а еще что-то бесконечно теплое и родное. Правая рука все также сжимает чужие ладони, а другая судорожно тянется к трясущемуся юноше, прижимая его к себе и даруя неловкие объятья.
Границы сна и реальности стираются окончательно — Рею кажется, что еще немного и он снова будет плескаться в чужой крови, до хрипоты в голосе выкрикивая чужое имя. Мысли путаются: он не может зацепиться ни за одну, чтобы трезво оценить ситуацию, и все что ему хочется сейчас — это хорошенько удариться головой о что-то твердое, лишь бы эта истерия у него в голове закончилась.
Прошло наверное кучу времени с момента его пробуждения, только вот рядом сидящую девушку это видимо не волновало — она все так же успокаивающе гладила его по напряженной спине и прижимала к себе трясущиеся руки. Будь Рей хоть немного в более трезвом состоянии, уже наверняка бы скривился от собственной слабости и никчемности, но все что ему сейчас остаётся — это лихорадочно хвататься за хоть что-то реальное и живое в пучине бесконечного кошмара и могильного холода.
— Ты кричал и звал меня во сне. У тебя все хорошо?
Ласковый тембр голоса доносится до сознания Рея, заставляя его еще сильнее напрячься.
Он напугал её.
Поднимая на девушку пустой взгляд, он хочет начать оправдываться и успокаивать ее, только вот встречаясь с малахитовыми глазами понимает — она не глупая, и раскусит его ложь сразу же. От этого становится еще противнее, он совсем не хочет врать самому дорогому человеку, поэтому слова застревают где-то в горле, а зрачки мечутся из стороны в сторону, пытаясь найти пути отступления.
— Просто плохой сон, не бери в голову.
Хоть и не сразу, но он все же соображает в сторону максимально логичного и правдоподобного, в таких случаях, ответа, пытаясь унять дрожь в голосе. Выходит плохо — язык заплетается, а грудную клетку разрывает на части.
— Я же вижу что с тобой что-то не так. Я знаю, что у тебя проблемы со сном и тебе постоянно снятся кошмары. Почему ты не попросишь помощи?
Ее голос, полностью пропитанный болью и горечью, дрожал, обжигая сердце Рея. В комнате резко стало очень душно — еще чуть-чуть, и парень начнет задыхаться.
Но он по-прежнему вглядывается в глаза напротив, по-прежнему ощущает чужие руки, по-прежнему чувствует потребность в девушке, как в глотке свежего воздуха.
Шумно выдыхая, он склоняет голову ей на плечо, удобно устраиваясь и вдыхая аромат травяного мыла. Эмма на это действие лишь крепче обнимает его, перебирая тонкими пальцами смоляные волосы. Вслушиваясь в ритмичный стук чужого сердца парень постепенно проваливается в полудрёму, когда чужое размеренное дыхание постепенно сменяется редкими всхлипами. Зеленые глаза начинают блестеть от подступающих слез, на что девушка лишь сильнее прижимается к Рею.
— Пожалуйста... Не отдаляйся от меня... — подступающая истерика не дает Эмме четко проговорить свою мысль, а дрожь в голосе делает речь неразборчивой — Я не хочу потерять еще и тебя...
Но вот только юноша все прекрасно понимает, даже находясь в полусонном состоянии.
— Прости меня, Эмма, — полушёпотом выдает он, окончательно проваливаясь в сон, только в этот раз без кошмаров и бесов, преследующих его.
Рею пятнадцать, и всё то, что он чувствует к Эмме, наверное, можно назвать любовью.
