Dark and Dangerous Love || Russian Translation

Глава 163

Гарри понял все практически в тот же момент. Ромео.

Воспоминание было скрыто далеко внутри и давно бы покрылось пылью, если бы он не возвращался к нему снова и снова, чтобы помучить себя. С той секунды, когда вампир понял свои чувства к Эвелин он напоминал себе ту историю в качестве наказания, как заметку о том, как много Эв значила для Зейна.

Он сделал больно Зейну и хотел страдать. Словно быть запертым в этом аду, вдали от солнца, не было достаточным. День за днем его секли, били, иссушали, а потом оставляли на исцеление, чтобы через часик вернуться и повторить. Но Гарри все еще хотел большего. Он шел навстречу боли с распростертыми объятиями, дорожа этим. Ведь лорд понимал, как сильно он не делал бы себе больно или получал со стороны, это не сможет сравниться даже с половиной боли, причиненной Зейну, когда Король понял, что Эвелин влюбилась в мужчину, которого он считал своим лучшим другом.

Воспоминание было свежим и чистым, словно это случилось вчера. Выражение лица Зейна и мягкий тон, которым он произнес следующее:

- Если я когда-либо влюблюсь еще раз, если у меня однажды будет ребенок, я назову его Ромео.

Такие слова он пробормотал вслух, не обращаясь к кому-то в отдельности. Гарри не был уверен, что его речь должна была быть услышана. Может, Судьба завернула такую игру, заставив его быть рядом в тот миг. Чтобы потом, много веков спустя, когда цилиндры перестали быть в моде и старый Лондон забыл баллы, он ощутил все это и пожелал смерти.

Ромео. Зейн никогда не говорил, почему так хотел назвать сына. А теперь, наверное, было не лучшее время уточнять, ведь он, прижав колени к груди и свернувшись как ребенок, всхлипывал. Гарри никогда не видел Короля таким разбитым.

Это было похоже на нож, разрывающий его сердце. Нет, не один, а миллионы, миллиарды, даже не найти такого числа или слов, описывающих его боль, разрывающую его сердце. В комнате не хватало воздуха, как и в его легких и теле.

Осознание медленно подкрадывалось. Он чувствовал боль друга и ненавидел себя еще больше, потому что больше всего Зейн нуждался сейчас в Эвелин... И они оба знали, что там он не найдет ничего. Слезы были как маленькие кинжалы, и они кололи его глаза. Гарри прикусил щеку, делая все, чтобы сдержаться. У него не было права плакать или чувствовать сожаление.