Летальный исход

вот что значит настоящий, верный друг

Веня зашёл в бар.
Он не пил здесь. Ничего, кроме разных видов чая.
Бар был не слишком оживлённым, здесь в основном были творческие люди – сидели в компьютерах над своими будущими романами, или отдыхали с друзьями после отснятой сцены.
Вывеска над баром гласила: «Выход есть, и выйти надо здесь», что добавляло уюта и уверенности, а также скептицизма и иронии.
Вениамин, одетый в лёгкое пальто и шарф, снимает его, и тут за баром появляется Святой.
На самом деле, никаким святым он не был. Но какое-то время, когда Веня приходил сюда, бармен скрывал от него своё имя, пряча бейджик. Когда они окончательно сдружились, он попросил не смеяться и надел бейдж, который гласил «Валентин». Веня посмеялся и с тех пор называл его Святым, в честь дня Святого Валентина.
Они с Валентином говорили о миллионах тем. О космосе, звёздах, вселенных, войдах и чёрных дырах, об учебе, древней Греции и Риме, Аристотеле и Цицероне, говорили о закономерностях, психических расстройствах, о маньяках и несчастных случаях, о политике и немного о революции, в общем – обо всем. О себе – тоже, но в умеренном количестве.
Над дверью висел плакат «спорт» с зачеркнутой буквой «о», исправленной на «и». Спорт Веня не любил, но и спирт не особо. Такая надпись легко могла бы висеть в комнате Андрея.
Святой же давно был влюблен в Вениамина. Но боялся что-либо сделать, зная, что парень асексуален, он не предпринимал ровным счётом ничего, лишь оставаясь хорошим другом. Не раз он выполнял свою задачу бармена по отношению к Вене, поглощающему чай, и выслушивал его жалобы на брата, учебу и отсутствие смысла жизни. Но в отличие от других посетителей, Веня выслушивал его в ответ. И сиял для Святого чистотой и невинностью настоящего ангела.

Однажды Веня выгнал Андрея прочь из квартиры, чтобы «делать проект с одногруппниками». Но никаких одногруппников не было: он просто отчаялся. Затем позвонил Святому и пригласил его к себе на чай.

Валя был вне себя от радости, но горестное предчувствие чего-то плохого гложило его. Веня? Зовёт его к себе в гости? Но зачем?
Раньше он никогда не был в квартире Вени.
Примчавшись стремглав, Валентин звонит в дверь. На встречу ему выходит Веня, и Святой как обычно по привычке смотрит ему в глаза. Что-то внутри него леденеет когда он понимает, насколько узкие у Вени сейчас зрачки.
Он слабо улыбается ему и впускает внутрь.
— Спасибо, что пришел. Располагайся, — Веня, слегка пошатнувшись, хватается за стену и снова рассеяно улыбается. — Так как ты доехал?
Святой смотрит на это и прокручивает в голове все возможные варианты и предпосылки.
Веня говорит, что устал жить. Веня говорит, что не понимает алкоголиков. Потому что... есть кое-что получше?
Веня говорит, что хочет уйти в другой мир. Веня говорит, что хочет раствориться.
Веня.
Валентину до боли хочется схватить парня и сжать в своих объятиях, но он держится. Он не должен преступать черту. Вене будет это неприятно.
Они проходят на кухню, и Валентин замечает маленькую ватку на столе, рядом с чем-то завернутым в салфетки. Он видел такое на вечеринках в универе.
Он поворачивается к Вене, рассеяно ставящему чайник, и говорит:
— Веня, ты употребляешь?
Он замирает, как лань в свете фар. Смотрит на Святого медленно, едва поворачивая голову, и волосы падают на его глаза, которые пустеют.
— Да.
Просто отвечает он, и тяжело ставит две чашки возле чайника. Он опирается руками о поверхность, сжимает её до боли и тяжело выдыхает.
— Сейчас задохнусь, — едва выговаривает он.
Тут он меняется в лице и смотрит на Святого странным выражением прежде, чем потерять равновесие. Но он хватается за стол и удерживается.
— Господи, Веня... Почему ты не сказал раньше?
Тут Веня оставляет чашки для чая и идёт в «уголок Андрея». Там стоит открытое виски, и он наливает его в чистый прозрачный стакан, протягивая Святому. Тот, ошеломленный происходящим, принимает подношение и залпом выпивает.
Веня садится и рассказывает ему, как это всё началось.
— Сначала в универе предлагали только травку, но потом эт переросло в нечто большее. Я попробовал почти всё, что видел, но мне действительно понравились только опиаты*. Я не могу, просто не могу функционировать без этого. Я словно с ума схожу, когда трезвый.
Валентин хочет взять его за руку, но не позволяет себе. Затем он смотрит на Веню.
— Мне нужно ещё, — шепчет он, и забирая завернутую в салфетку ложку уходит в свою комнату. Святой сидит так и тупо ждёт, переодчески подливая себе виски. Он размышляет, как такое может быть. Этот светлый, непорочный человек, буквально ангельски чистый, так... огрязнен? Нет. Он всё ещё тот Веня, которого Святой всегда знал. И он не оставит его.
Раздается шум. Валентин подскакивает и быстрым шагом идёт в комнату Вени.
Он сидит на полу с зажатым локтем, перед ним шприц и уже снятый жгут. Он смотрит на Святого затуманеным взглядом.
Валентин тут же садится рядом и всё же обнимает его.
Веня принимает его объятия.
— Веня... Всё точно в порядке? Может, скорую вызывать?..
— Нет, всё в порядке... Если что, у меня есть налоксон**, — непривычно мягко и игриво для себя проворковал Веня и погладил шею Святого кончиками холодных пальцев.
Внутри Валентина все горело. Он хотел прямо сейчас завалить Веню, своего прекрасного, ангельской красоты и невинности Веню — и обесчестить, но не мог.
Просто не мог так с ним поступить.
«Он возненавидит меня за это», — также эхом прокатилось в его голове. Алкоголь ударил в голову, но не так сильно, как прикосновения холодной кожи Вениамина.
— Брось, я же сам хочу, — продолжал гнуть свое Веня, в его глазах застыла поволока наслаждения и тумана опьянения веществами. А затем он запрокинул голову и прижался губами к губам Вали. Тут Святой ничего не мог поделать, кроме как ответить ему, чувствуя ужасное неудобство в штанах, и чувствовать чужой язык на своем, чужие мысли и пальцы в своих волосах, ощущать его сбитое дыхание и учащенное сердебиение.
Бьётся оно так быстро от наркотиков, или от их близости? Он никогда не узнает.
— Прекрати, — с трудом оторвавшись от столь желанных столько времени губ, тянет Валентин с болью. — Ты не в себе. Давай я вколю этот налоксон...
— Он только для крайних случаев, — лениво говорит Веня и гладит затылок ошеломленного парня. — А сейчас совсем не такой случай. Сейчас — другое, — он снова льнет к Святому, но тот закрывает ему рукой рот и отстраняется. С трудом убирает другую руку от его пояса и держит ладонь на его губах.
— Веня, так нельзя. Ты потом будешь жалеть, — шепчет он чуть ли не с отчаянием, и Веня наконец отпускает его и обиженно вздыхает.
Валя опускает руку, и как только они отходят друг от друга, Веня снова набрасывается на него.
Валентин чуть ли не падает, и придерживая одной рукой обезумевшего друга, поглаживает его спину. Он плачет ему в плечо и всхлипывает.
— Ничего, ничего... — возбуждение осталось с ним назойливой и жгучей мухой, но он не мог так поступать с Веней и оставить его сейчас одного. — Вот так...
Они молча сидели, слушая тишину собственных мыслей, и погружались в небытие рядом друг с другом, как делают настоящие друзья.
Как там пелось?
«Дружба крепкая не сломается,
Не расклеится от дождей и вьюг,
Друг в беде не бросит,
Лишнего не спросит,
Вот что значит настоящий, верный друг».***

* опиаты – наркотические алкалоиды опиума
* налоксон – антидот при передозировке опиатами и опиодами
*** советская песня «Настоящий друг» Клары Румяновой из мультфильма «Тимка и Димка»