Летальный исход

Из долбанных шмелей...

Веня был тем самым человеком, о которых говорят «в тихом омуте».
Правда, не сказать, чтобы омут был таким уж тихим. Если долго кричать на омут, пожалуй, он ответит тебе тем же. Ты замолчишь только тогда, когда его воды поглотят тебя полностью. У омутов нет сострадания.
Омут — это темнота и холод. Беспощадный. Нечеловечески вдумчивый. Вкрадчивый.
Веня был омутом. Не омут был не в его глазах и не он в омуте — он просто был им сам по себе.
Тут, скорее, можно было вспомнить о том, насколько неизучен океан по сравнению с остальной поверхностью Земли. Вода в принципе зовёт и воет, стоит хоть на миг позволить себе обратить на этот зов внимание — и ты пропал.

Веня любил пить чай, это было его любимым напитком наравне с водой. Правда, в последнее время от воды его начинало тошнить, поэтому он запасся откуда-то принесённым чаем разных видов, а мать отдала ему и другие гостинцы, вроде мёда и варенья в банках, которые использовала ещё бабушка.
Он был на учёбе, когда Андрей заинтересовался подобным великолепием, поскольку деньги на алкоголь младший брат у него отнял. Андрей не сильно злился, ведь он вполне мог сам выползти на улицу и приобрести деньги своими, довольно странными и пугающими путями, но секрет заключался в том, что он не хотел выходить из дома. Весеннее солнце мерзко светило в окно без шторы — и когда Веня повесит её обратно?, поэтому бледнолицый юноша решил избегать невероятного явления и сидеть дома во что бы то ни стало.
Если и было то, что Андрей не любил больше, чем любит алкоголь и не любит себя — это солнце.
Кое-как засыпав травы в заварочный чайник, также любезно подаренный матерью Вени, он полез в ящики на поиски какого-нибудь варенья или мёда. Он отказывался признавать, что однажды сладкое его убьёт ещё быстрее алкоголя, потому, по странной логике, предпочитал добавлять в чай не сахар, а более разбавленные вещества — то есть варенье или мёд.
Веня запихнул их куда-то очень глубоко, поскольку сам пил чай без добавок. А солнце продолжало светить в окно, отчего юноша начинал злиться всё больше.
— Чёртов мелкий меня доконает...
Андрей не работал, бросил университет и едва ли прилежно учился в школе. Если и был человек, который доканывает другого в этой квартире — это определенно был не Веня.
— Чёртов мелкий буквально убивает меня. Он убивает каждую часть того, что является мной, просто пряча от меня сладости своей мамаши.
Он не очень почтительно относился к женщине, которая согласилась взять под крыло ставшего сиротой родственника после того, как его выпустили из колонии.
Наконец, перерыв все ящики — на кухне их было действительно больше, чем необходимо, он залез рукой под раковину и нащупал стоящие там стеклянные банки.
— Ну конечно.
Он наклонился и заглянул во тьму, но подобным образом рассмотреть содержимое не представлялось возможным. Андрей обхватил ладонью одну из банок и потянул её на себя.
Банка была обмотана газетой и перевязана тонкой верёвкой. Лёгкими движениями — на самом деле он чуть ли не содрал себе пальцы, юноша снял обёртку, предвкушая как он, наконец, утолит жажду и попробует понять, что именно так нравится его братцу в чае. Это уж точно никак не может превосходить алкоголь...
Что же, возможно, может.
Андрей уставился на банку пустым взглядом, пытаясь понять, не начались ли у него галлюцинации. Кажется, Веня называл это алкогольным делирием.
Он взболтал банку и услышал тихий шорох маленьких ножек и крылышек.
— Мой брат — маньяк.
Андрей продолжал стоять на коленях, тупо пялясь на банку с трупиками шмелей — маленькие засохшие тельца будто бы слегка светились от яркого солнца, продолжавшего сжигать лицо Андрея через окно. Вместилище было набито шмелями плотно, до самого верха. Выглядело это настолько удручающе безумно, что Андрей кивнул самому себе, аккуратно замотал банку и поставил её на место.
Он решил, что если ты живешь с маньяком, лучшим действием будет просто делать вид, что ты ничего не заметил. Глупое решение.

Когда вечером Веня вернулся, Андрей, тупо смотрящий в потолок и грызущий пальцы от желания выпить, услышал крик.
— Андрей! Иди сюда.
Андрей прикрыл глаза. Вот и всё, конец пришёл. Впрочем, он сомневался, что без алкоголя в его существовании был хоть какой-либо смысл.
Он медленно встал, медленно проходя из зала на кухню. Дверь была слегка приоткрыта. Он заглянул внутрь и приподнял брови:
— Слушай, у каждого свои тараканы, или шмели, мне похер, просто давай ты не будешь держать ЭТО рядом с МОИМ вареньем.
Только когда он увидел выражение лица Вени, Андрей понял, что его окрик был не злобным или испуганным из-за открытия тайны, а, скорее, недоумевающе-восхищенным.
— Что ты мелешь? — он держал в руках банку, посмотрел на неё, затем снова на брата и его лицо приняло обычное выражение усталости. — Это не моё, идиот.
Андрей зашёл на кухню и внимательно оглядел младшего брата.
— Что же, это имеет смысл.
— Конечно это имеет смысл, блин, откуда я бы взял столько шмелей? Я по-твоему дачник? Наверняка это... нечто... принадлежит отцу. И мама по случайности отдала мне банку с остальными вещами...
Его глаза застыли на трупах шмелей в банке.
— Это... достаточно стрёмно.
— О, да. Твой батя стремный.
Веня слегка дёрнулся — кажется, от отвращения, поставил банку на стол и достал из кармана штанов телефон.
Андрей присел на стул, безразлично глядя на злополучную банку. Он не был особо заинтересован в происходящем, но такое количество мёртвых насекомых в одном месте невольно притягивало взгляд.
— Ага, ничего дельного тут нет. Только про мёд и какие-то настойки. Из долбанных шмелей, — его снова передернуло.
— Вень, ты...
— Заткнись. Да, они окончательно спятили, — уголок его губ нервно дёрнулся вверх. — Это срочно надо вернуть, иначе в этой банке засушенными скоро окажутся уже не шмели.
Андрей хмыкнул, ложась на стол и медленно стуча по банке пальцем.
— Звони им, может, заодно денег мне дадут.
Веня смерил брата взглядом, который обжигал его кожу сильнее весеннего солнца.
— Да ладно, ладно. Я бы пил чай почаще, если бы за этим доблестным делом мне попадалось меньше шмелиных трупов.
Веня отвернулся от брата, уже прикладывая трубку к уху.
— Да, мам, да. Нормально. Ага, нормально. Чай пьём... Слушай, мы тут, в общем, банку со шмелями нашли... ага... — он замолчал, слушая голос матери в трубке около минуты. — Да, мам, я понял. Я заеду на неделе. Ага, передам. Пока.
Он положил телефон на стол и поднял взгляд на брата с выражением вселенской скорби на лице.
— Она не знает, зачем ему эта банка.

Они вернули кладбище шмелей родителям, и с тех пор Веня напрочь отказывался брать у матери какие-либо ещё неопознанные подарки.
Когда же он встретил отца, то узнал, что на осах и шмелях делаются отличные настойки для самогона.
Андрей, услышав это, выглядел очень расстроенным.