Поцелуй был не последний| deepins & Т/и

★33 глава★

Моментами думала: отец-бездушная скотина, и Ваня такой же, а потом невольно вспоминала лучшие мгновения наших отношений, Тогда болело ещё больше.

Я не знала, что ему сказать, как объяснить всё это, ведь какая-то долька меня понимала, что Ваня не при чём. А он растерянно слонялся за мной на переменах, спрашивал, что произошло. Потом подумал, что я нервничаю в ожидании суда, где решалась судьба отца, и словно успокоился.

Наконец-то этот день настал. Я хотела поехать на заседание суда с мамой, но она не разрешила. Договорились, что когда все закончится, сразу перезвонит. Не помню, что делала в школе, потому что мысленно была там, с мамой и папой. Уроки закончились, новостей от мамы не было. Пришла домой и закрылась в комнате, оцепенев в ожидании. В четыре наконец задавли рингтон, я схватила телефон..

— Мам, что? Говори!

— Пять лет. Ему дали пять лет, — мама горько плакала. — Этот подлец добился своего.

Я положила трубку, Это был шок. Ожидала чего угодно, но пять лет без папы – это уж слишком. Как теперь жить? Из пересохшего горла вырвалось громкое рыдание, я плохо понимала, что делаю, почти не слышала бабушки и дедушки, которые пытались меня успокоить, хотя им было не лучше. Наконец бабушка обняла меня и тоже заплакала. Дедушка не знал, куда себя деть, в квартире пахло валерьянкой, которую он пролил, пытаясь хоть как-то помочь.

Мама вернулась опустошенная, но почти спокойная.

— Ещё есть надежда, — сказала выцветшим голосом. — Адвокат будет подавать апелляцию. Возможно, удастся снизить срок. Надеюсь, что Бессмертным отольются наши слёзы. Он сделал всё, чтобы отцу дали максимальный срок.

Уснуть мне долго не удавалось. Рядом вздыхала во сне мама. А меня разъедали горькие мысли. Бессмертных – вот кто виноват во всех наших бедах. Он отнял у меня счастливую семью! А я... А я предательница, забыла про папу, обо всем забыла ради Вани! Всё, что осталосьвнутри души, – сгусток гнева и злобы. Хотелось перечеркнуть все воспоминания.

Ненавижу Ваню и его отца! Я найду возможность что-то придумаю. Я же знала, что надо держаться от него подальше. Не послушала внутренний голос, влипла в эту передрягу, а теперь не знаю, куда убежать от самой себя.

***

Утром за дверью подъезда налетела на Ваню. Бросила «привет» и ускорила шаги. Он догонял, слился, сопел, вздыхал. Хорошо, что молчал. Было cеро и пасмурно. Уже третий день шёл густой лапатый снег, наметило высоченные сугробы, и меня даже обожгло воспоминание, как мы с Ваней ловили губами крохотные снежинки. Тогда я была так счастлива! Теперь – предательница.

В школе Ваня сел возле меня. Взглянула на него и ещё больше разозлилась. Они же одинаковы с папой-следаком — подлые, жестокие разрушители чужого счастья. Как я могла с ним целоваться, обнимать его? Буря, бурлившая в душе, наконец вырвалась на волю, и я грубо заявила:

— Да сколько же можно? Намёков не понимаешь? Не трогай меня, не лезь и вообще убирайся отсюда, видеть тебя не могу.

— Что я сделал не так? Т/и, ты можешь объяснить, что с тобой? — схватил за руку.

— Ты ничего не сделал, отвали, — прошипела, грубо вырываясь.

— Что за фигня, что не так ? Объясни! — крикнул он, сметая на пол всё, что было на нашей парте.

Одноклассники поуставлялись на нас, но никто — ни слова.

— Что тебе объяснить? — смотрела на него с ненавистью, которую даже к Коле не испытывала, потому что видела перед собой черты человека, разрушившего счастливую жизнь моей семьи.

— Почему ты стала такой? Какие тараканы в твоей голове?

— Всё, ты достал меня. Отсядь. Бесит твое присутствие, понял? А вы чего уставились, идиоты? — заорала, переведя взгляд на класс.

— Что ты несёшь!? — Ваня тоже кричал.

— Всё, ты мне больше не нужен, миссия выполнена, можешь валить, — я уже знала, что скажу дальше, вколю в самое сердце.

— Какая, нахрен, миссия? Головой ударилась? — растерялся он.

— Объясню для особо тупых. Когда я перешла в этот грёбаный класс, сразу поняла, что ваша идиотская тройка не даст мне нормально жить. Надо было просто приручить вожака и рассорить дружбанов.

— Приручить? — его глаза пылали гневом и болью, на шее пульсировала вена.

— Держать на поводке, как сторожевого пса.

— Ты считаешь меня псом? — криво улыбаясь, переспросил Ваня.

— А ты верил, что всё по-настоящему? Думал, что такого примитивного, тупого, дворового пацана можно полюбить?

— Вот тебе и на.. Попустила, — заржал Сергей.

Ваня смотрел на меня так, словно я его убила этими словами. Нет, он всё ещё жив, всё ещё слушал, а я ненавидела его, себя и весь этот несправедливый мир.

— Т/и, ты ведь на самом деле не такая, — растерянно пыталась меня успокоить Мирослава.

продолжение следует...