Поцелуй был не последний| deepins & Т/и

★35 глава★

— Парень ели дышит, а ты со своими записочками. Чеши домой, Джульетта...

Я всё равно каждый день приезжала в больницу, топталась под реанимацией, ловила медсестричек и расспрашивала о Ване. Услышанное не особо радовало: состояние тяжелое, но стабильное.

С понедельника поехала в лицей. Далеко-полтора часа в одну сторону и столько же назад. Одноклассники встретили меня очень радостно. Кера тоже поздравила с возвращением и дала на флешке весь пройденный материал за полгода.

После уроков рассказала всё Марте. Мы вместе плакали, обнимались. Она извинялась за то, что так редко звонила мне, но ведь не обижалась.

Было ощущение, что за моей спиной выросла стена, разделившая прошлое и будущее. Всё хорошо там, за бетоном. Можно лупить стены, сколько вздумается: биться головой, расфигачить кулаки до крови. Всё бесполезно. Стена бетонная, назад она не пустит. Прошлое остаётся прошлым, и вернуться туда никогда не удастся.

Каждый день думала о нашей ссоре с Ваней. Неужели это была я? Девушка, так осуждавшая жестокость, стремилась к справедливости. Я даже не заметила, как превратилась в свою противоположность. Эти мысли разъедали меня изнутри. Мама, как могла, успокаивала, но я всё больше замыкалась в себе. Однажды она сказала, что записала меня на приём к психологу. Я протестовала, потому что единственное, чего хотела, – лежать и чтобы меня никто не трогал. Но пришлось пойти.

Приветливая тётушка раскручивала меня на разговор, но напрасно. Кто она мне? Чего я буду с ней делиться? Но через пару сеансов она умудрилась меня разговорить.

Понемногу я осознала, что все мы живем в мире, где нет белого и черного каждого своя правда. Мой папа для меня был идеалом, хотя на самом деле он что-то мутил-крутил, благодаря чему мы жили мажорно, подорожали, ели деликатесы, носили брендовые вещи. Я знаю, он шёл на риски ради нас. А теперь расплачивается.

Папа Вани не заслуживал моей ненависти; он выполнял свою работу, как мог, как умел, как считал нужным. А Ваня после смерти мамы закрылся в себе, нацепил маску безразличия и грубости, хотя на самом деле переживал глубокую боль утраты. Я расшевелила его раны, заставила довериться, а потом предала, унизила. Рядом с каждым из нас живут люди, у которых есть болезненные раны, они тоже хотят быть счастливыми, ошибаются, страдают. Даже на своих бывших одноклассников я смотрела другими глазами.

***

Наконец мне разрешили навестить Ваню. Я так ждала этого и в то же время ужасно боялась. Когда вошла в палату, едва удержала вскрик, закрыв рот ками: Ваня был очень худым и бледным. Запавшие глаза, длинные волосы, слипшиеся от пота, вся нижняя половина тела в гипсе. Напрягая силы, взяла себя в руки и улыбнулась. Он отвёл взгляд.

— Привет, — голос мой дрожал.

Чувствовала, что в глазах собираются слёзы, но не могла позволить себе плакать. Только не сейчас. Ваня молчал. Села возле него на стульчик и коснулась руки.

— Как ты себя чувствуешь?

— Зачем ты пришла? — услышала надломленный голос.

Да, я заслужила этот безразличный и сухой тон. Меньше всего, что могу, – рассказать ему, как жалею о словах, сказанных в тот чёртов день. Должна ему признаться, что это была неправда. Сползла на пол, чтобы быть поближе, попыталась заглянуть в глаза. Ваня отвёл взгляд.

— Я тогда наговорила такой фигни... Как-то запуталась, озверела. Осуждала других и не заметила, как сама стала жестокой, злой, несправедливой. Я знаю, мне нет оправданий... Но прошу: выслушай. После того, как директор вызвал наших родителей в школу, я узнала, что твой папа вёл дело моего отца и засадил его в тюрьму. Для меня это было большим шоком. И я разозлилась на весь мир, особенно на себя, потому что будто передала отца – влюбилась в сына нашего врага. Я растерялась, заблудилась в образах, ужасно ошибалась. Не знаю, можно ли такое простить. Мне очень жаль.

Я сбивалась, умолкала, делала длинные паузы, старалась удержаться от слёз. Выходило плохо, и потому ещё больше сердилась на себя. Сможет ли он хоть чуть-чуть понять меня?

Ваня положил руку мне на голову, но всё ещё молчал. Я медленно приподнялась и увидела тонкие дорожки от слёз на его щеках.

— Проехали, — прошептал он. — У меня было много времени подумать. Единственный, на кого мне стоит сердиться, – я сам.

— Я люблю тебя.

— Не говори так. Ты просто чувствуешь себя виноватой. Это пройдёт.

— Нет, ничего не пройдет! Мне так жаль, что я была так глупа. Ты обязательно встанешь на ноги, вернёшься к нормальной жизни, и мы будем вместе, исправим всё. Правда?

— Чушь всё это, — бросил насмешливо. Ты была права. Зачем тебе дворовой пацан, ещё и калека. Не нужно ничего объяснять, оправдываться. Всё нормально. Я простил, всё забыл. Живи себе спокойно. Свободна... Можешь уходить.

— Вань...

— Я не хочу, чтобы ты приходила и жалела меня. Повторяю: сказала, что хотела, а теперь иди и живи своей новой жизнью.

продолжение следует...