My ninth circle of hell

8 глава

Музыка долбит по ушам, и если в своей среде Чимин получает от этого наслаждение, то сейчас, впервые за долгое время, сидя за барной стойкой ночного клуба, ему хочется сбежать. С непривычки крепкий алкоголь обжигает горло, но это куда лучше, чем чувствовать жжение в грудной клетке из-за своих чувств. Мир принимает яркие краски, а очертания расплываются будто под эффектом фильтра, и несмотря на это, пьяным Пак себя не ощущает. Его больше ведёт от того, что атмосфера давит и хочется откровенно уйти, но досуг на сегодняшнюю ночь он выбрал, так что жаловаться было бы глупым.

А что остаётся, когда буквально завтра днём твой лучший друг – он же любовь всей твоей жизни, – женится, а ты остаёшься наедине со своим разбитым сердцем и муками души?

Пить.

Сам Юнги осуждал за это, а теперь заливает в себя виски и морщится, когда из туалета возвращается парень, с которым он познакомился двадцать минут назад. Тот проходит за его спиной, ненавязчиво ведёт пальцами по открытой части шеи, а потом по плечу, и садится рядом, облизывая пухлые губы.

— Ты чего такой грустный? — спрашивает он, кивая бармену, чтобы тот принёс ему новую порцию бренди.

— Хотел бы я радоваться, когда мой лучший друг завтра женится, — хмыкает Чимин, устремив взгляд в барную стойку.

Алкоголь развязал язык.

— Так это же буквально повод для радости!

— Но не тогда, когда я его люблю...

Чимин старается произнести это как можно тише, чтобы новый знакомый не услышал, да и музыка грохочет достаточно громко, но парень вдруг наклоняется к его плечу, укладывая голову как на подушку, и пальцем гладит его за ухом. Странный жест, но Пака слегка успокаивает.

Был бы это Мир, он бы уже с ума сошёл раз пятьдесят.

— Я тебя понимаю, — вздыхает парень. — Влюбиться в лучшего друга как смысл этой жизни.

— У тебя было такое? — Чимин поворачивает голову и встречается с чужим лицом, что находится слишком близко.

— Угу. В старшей школе. Это было... больно.

— Это точно, — сочувственно хмыкает Пак, пьяно хмыкая.

— Но не больнее, чем когда я признался ему в чувствах на выпускном, а он унизил меня перед всем классом. Представляешь? — шепчет он почти в самые губы Чимину, от чего тот немного вздрагивает. — Надо мной смеялись все, и это было так...

— Больно? — предполагает, поднимая взгляд в глаза напротив.

— Куда хуже. Но... я уже давно отпустил, знаешь. Типа... прошло пять лет, любовь сдохла, а я – птица вольная, – ищу себя.

Чимин хмыкает, отворачивая голову, потому что чужое дыхание на его губах уже становилось чем-то неприятным, и он на секунду задумывается, что от малейшей близости Юнги его кроет так, как никогда и ни с кем. Он последние полгода даже секса на одну ночь не ищет, потому что, если раньше он находил в себе силы отдаваться моменту и кому-то конкретному, с кем проводил время, то теперь же он даже сфокусироваться на новом знакомом не может: в голове один Юнги, и на губах фантомное ощущение его.

— Иногда мне кажется, — начинает Чимин, сжимая в руке бокал с виски, — что между нами есть что-то большее. Типа... он обнимает меня слишком крепко, порой смотрит... не так, как смотрят на друзей, недавно даже поцеловал, но...

— Вы целовались? — удивляется собеседник, хмыкая и поднимая голову с чужого плеча.

— Он был слишком пьян, а я слишком влюблён, — горькая усмешка касается уголков губ. — Но когда понял, что начинаю возбуждаться и полностью забывать с кем я целуюсь, сразу же сбежал. Закрылся в своей спальне как идиот и ревел всю ночь.

— А он ничего не помнит, так ведь? — догадывается парень.

Чимин кивает:

— Так точно.

— И ты ему об этом не сказал?

— Неа, — мотает головой. — Даже если бы и сказал, ничего бы не изменилось.

— Ты мог бы попытаться...

— И сделал бы лишь хуже, — Чимин поджимает губы, смотрит пустым взглядом в переливающуюся разными цветами из-за стробоскопов жидкость в своём бокале, а затем делает глоток, жмурясь от горечи. — А вообще... мне два дня назад поступило предложение о стажировке в одном танцевальном коллективе в Лос-Анджелесе, и я планирую его принять.

— Ему не говорил, — снова блещет проницательностью новый знакомый. Чимин в ответ молчит. — Собираешься просто исчезнуть?

— Пока не знаю, — устало проводит руками по лицу Пак, отодвигая от себя недопитый алкоголь в сторону. Больше нет желания заливать в себя то, что уже не лезет. Да и до беспамятного состояния доводить не хочется. Контролировать себя сейчас прерогатива. — Но, возможно, так и есть. По-другому я с этим уничтожающим чувством не справлюсь.

— Бежать от проблем – удел слабаков.

— А я устал быть сильным, — тяжёлый вздох.

Безмерно устал быть сильным за нас двоих.