Хочу тебя на прокат

20

Глава 20
Юлия
- Тебе снова приснился плохой сон.
Тёплые, горячие ладони баюкают, разрывая паутину кошмара. Я трусь о шероховатые, мозолистые ладони щекой.
- Нет никаких кошмаров.
- юль, тебе снятся кошмары. Вот уже несколько ночей. Чего ты боишься?
- Ничего.
Немного придя в себя, я перебираюсь на подушку, заставляя себя покинуть тугие объятия, в которых уютно и тепло. Силой отрываю.
- Не надо так, юль. Я по-настоящему хочу помочь. Не закрывайся... - просит Даня.
Внезапно я хватаю его за ладонь и утягиваю на кровать.
- Останься. Только не приставай.
- Последнего не обещаю, - говорит с улыбкой и ложится рядом с готовностью распахивая руки. - Но постараюсь. На правах друга. Защитника.
- Друг, у которого на меня стоит, - шепчу в горячую грудь, задев бедром его напряжённый член.
- Не дразни, вредина. Я ведь своему причиндалу не хозяин. Захочет - возьмёт своё.
- С чего вдруг я - твоя?
- Моя. Я стал твоим первым и буду последним.
От этого заявления я теряю возможность говорить на несколько минут.
- Однако...
В ответ Даня довольно ухмыляется.
- Этому не бывать. Это невозможно! - боюсь поверить. Чтобы потом не было мучительно больно.
- Возможно. Я решу вопрос с браком, - обещает Даня. - Дай мне время?
- Нет. Ничего обещать не стану... Сколько нам ночей вместе провести осталось? Припомни...
- Не хочу считать. Не хочу думать. Только тебя себе хочу.
- Напрокат?
- Навсегда... - целует волосы. - Кошмаров сегодня не будет. Спи, маленькая.
- Ты будешь и мои сны охранять?
- Особенно, твои сны.
- Иногда ты бываешь очень милым, а иногда я ненавижу тебя так сильно, что пристрелить хочется.
- У тебя, небось, прицел фиговый, - говорит с вызовом.
- Не буду отрицать, давно не была на стрельбище. Папа в последнее время сильно сдал, и мне стало не до развлечений.
- Жаль Клима. Хороший был мужик. Хотя, будь он жив, я бы точно остался без яиц. За тебя он был готов на всё. Ты - его смысл жизни...
- Зачем ты поднимаешь эту тему? - спрашиваю со слезами.
- Родных терять тяжело. Всегда должен быть тот, с кем ты можешь поговорить о потере.
- С кем ты говоришь о смерти брата?
- С его женой. То есть, с вдовой, с его детьми. Они должны знать и помнить, кто был их отец. Мой брат Карим сам виноват в трагической гибели. Он пошёл против людей, которых лучше не злить.
- Прямо как я...
- Нет, маленькая. Ты своевременно попросила о помощи, не утаив ничего. Я вмешался и поставил на место ублюдков. А Карим... Карим завлёк меня в свои криминальные дела обманом. Это ему не помогло. Карима пристрелили, когда меня не было рядом... Он виноват, но я всё равно люблю его безмерно. И ты тоже любишь своего отца. Он всегда будет рядом, с тобой, в твоём сердце. Пока ты помнишь его...
- Пока помню? Да ты издеваешься! Как его можно забыть?! Он же повсюду, в каждом моём дне, в каждой мелочи. Даже в тебе...
- Ты можешь поплакать, если хочется.
- И окончательно расклеиться...
- Твои кошмары, - перебивает Темирхан. - Они об отце?
- Как ты узнал?!
- Сегодня ты звала его. Я не хотел подслушивать. Но ты была громкой и плакала, - снова проводит пальцем по щеке. - Ты можешь мне доверять, юль. Сколько ещё раз нужно повторить это?
- Да, ты прав. Мне снился кошмар о папе. Он как-то рассказывал мне, что его во время взрыва в воронку откинуло и землёй засыпало.
- Было такое, - кивает Милохин.
Он устраивает губы в изгибе шеи и плеча, ведёт ими нежно-нежно и одновременно горячо, вызывая приятные мурашки.
- Клим в чём-то перегнул палку с откровениями. Я так считаю. Тебе ни к чему знать о мужских делах. Об опасности и прочем. Теперь вот тебе кошмары снятся. Был бы Клим жив, я бы ему всё высказал, - грозит Даня и целует взасос мою шею.
- Эй, не смей ставить на мне засосы!
В ответ он лишь крепче прижимается алчным ртом.
- Чтобы знали, что ты мне принадлежишь! - грозит неизвестно кому, отстранившись, и добавляет. - А то ты уже кому-то снова глазки строишь! Некому Хохлову...
- Или он мне строит глазки? - говорю безразличным тоном.
Но я дико рада, что Даня заметил внимание Хохлова к моей персоне и даже капельку ревнует.
- Осторожнее с этим. Я и убить могу, - говорит ровным тоном. - И останется бывшая жена Хохлова без алиментов на дочку.
- Он был женат? Уже?
- За те три года, что тебя не было в России, Хохлов уже был женат и дочка есть. У него сейчас новая невеста имеется. Говорю же, кобелина. Везде успевает. Но специалист хороший. Так что, заигрывая с ним, ты, юля, ставишь под удар и его жизнь, и жизнь его дочери, и даже урон моей конторе нанесёшь. Вот такая ты взрывная...
- Оружие массового поражения. Фиг с ним, с Хохловым! - хихикаю. Но потом за миг становлюсь серьёзной. - Кое в чём я с тобой не согласна. Папа мне многое рассказывал, я не всё понимала, конечно, но зато знала, какой он человек. Кошмар снился не о военном прошлом папы, он был о другом. Мне снова приснилось, что я его похоронила, а он жив, очнулся и его засыпает землёй...
По телу бегут мурашки от своих же слов. Снова переживаю моменты кошмара, но на этот раз, находясь в объятиях Дани, понимаю чётко, что это был лишь плохой сон.
- Ещё один эффект дурной выходки Клима. Подстава с фальшивой смертью. Но ты же знаешь, что он мёртв.
- Конечно, знаю. Но я так надеялась, что это очередная игра. Жаль, что на этот раз папа не играл, но был честен в смерти.
- Очень жаль, юль. А теперь спи, крошка...
* * *
Ранним утром меня будят прекрасные ощущения.
Сначала становится чуть прохладно, кожа покрывается мурашками. Но потом откуда-то приходит жар, неподдающийся контролю.
Сверху - жарко. Снизу - чуть прохладно. Настойчивые, но осторожные движения.
Мои бёдра настойчиво разводят в стороны.
И только потом я окончательно просыпаюсь.
Пытаюсь сесть на кровати, но большая, горячая ладонь вынуждает меня опуститься обратно.
- Лежи, юль...
Голос Дани. Низкий, хриплый, сильный голос.
- Дань, что ты делаешь?!
Он укладывает меня поудобнее. Поудобнее - это значит, широко-широко развести мои бёдра в стороны. Открывая целиком своему жадному взгляду.
Хочется закрыться.
Я опускаю ладонь. Даня мгновенно отбивает её щелчком пальцев.
- В прятки мы играть не будем.
- А во что будем играть? - спрашиваю шёпотом.
- В гляделки, - подмигивает и смотрит...
На меня.
Но не на лицо.
Прямиком между ног.
Я, к стыду своему, сильно впечатлена его видом - широкие, обнажённые плечи, тёмная макушку головы, опускающаяся всё ниже и ниже...
Даня между моих ног.
Он точно хочет сделать что-то.
Неприличное. Непристойное. Жутко горячее и... любимое мной.
Я всего однажды чувствовала его ласки на себе, и потом много-много раз прокручивала это в своей голове, вспоминала. Фантазировала.
О да, его губы между моих ног, умелый язык, возбуждающе рисующий круги вокруг дырочки... Это моя любимая фантазия, от которой я мгновенно становлюсь влажной.
Как сейчас.
О боже, а ему видно... всё-всё-всё.
- Какая же ты красивая... Я обещал тебе, помнишь? Слизывать десерт...
Даня медленно и трепетно проводит подушечкой большого пальца у меня между ног. Он прикасается к клитору, едва ощутимо. Но меня уже покалывает и простреливает в позвоночник ярким возбуждением.
Хан скользит пальцем ниже.
- Я хочу его. Твой десерт... Вылизать.
Я начинаю гореть от макушки до самых пят.
Мне нравится смотреть на него и в то же время я боюсь, что если ещё раз взгляну на этого могучего мужчину, обещающего мне оральные ласки, соблазняющего откровенно-пошлыми разговорчиками, то я сойду с ума.
Окончательно.
Накрываю ладонями лицо от сильнейшего смущения.
- Так не пойдёт, - говорит немного обиженным тоном. - Я хочу, чтобы ты смотрела.
- Тебя это... заводит?
- Меня штырит от вида, когда тебе хорошо... - ещё ниже спускается.
Его влажное дыхание уже щекочет не менее влажные складки.
- Сейчас я очень сильно желаю сделать тебе хорошо. Убери ладошки...
Чтобы не дать рукам бездействовать, я хватаюсь пальцами за простынь.
Жалобно и горячо выдыхаю, когда Хан наклоняется, накрывая самую укромное и чувствительное местечко моего тела, проводя языком медленно и протяжно.
Это слишком хорошо и искушённо.
Всего одно тягучее прикосновение, а я уже хочу сжать бёдра плотнее от подкатывающего наслаждения.
Горячее дыхание Дани обжигает кожу. Он уводит поцелуи, перемещая их на внутреннюю часть бёдер. Щекочет искрами, вспыхивающими на коже, прямиком под его губами. Снова перемещается туда, где бушует эпицентр возбуждения. Но сначала накрывает губами лобок, целуя коротко и часто, спускаясь.
- А-а-а-ах...
Дыхание Дани выплясывает крошечными языками огня на возбуждённом клиторе.
- Тебе нравится?
Я киваю. Закрываю глаза. Видеть его между своих ног - слишком.
- Смотри на меня, - просит.
Он опускается ниже, медленно-медленно покручивает языком возле клитора и смотрит мне в глаза. Держит и не отпускает своим взглядом.
Я привстаю, опираясь на локти, и наблюдаю за ним.
Даня замирает, останавливаясь. Я стону вслух от желания, чтобы он продолжил.
- Скажи мне, чего ты хочешь, - требует Даня.
Его голос колет острыми мурашками кожу бедра.
Я хочу его! Губы и язык, пальцы... Член. Всего хочу!
Мысли плавают в обжигающем мареве. Неужели я должна ещё говорить о таком вслух.
- Поцелуй меня.
- Я тебя много куда поцеловать могу, - выгибает смолянистую бровь и поглаживает большим пальцем влажный вход, но внутрь не проникает.
- Поцелуй меня между ног, - краснею.
Он делает это мгновенно, запечатывая влажный вход длинным, тягучим поцелуем, от которого я выгибаюсь мостиком и не могу контролировать громкость стонов.
Но через миг всё прекращается.
- Ещё что-то?
Да он издевается!
- Чуть выше.
- Поцеловать? Или...
- П-пососи, - краснею ещё больше, вспоминая, как он безобразничал своим ртом у меня между ног на диване в гостиной.
Даня накрывает клитор ртом, сначала нежа языком, подготавливая, лаская, потом начинает посасывать его. Сначала медленно и чувственно, но потом всё быстрее и быстрее.
Так интенсивно и жёстко, что я могу кончить через секунду.
- Постой... - хватаю воздух открытым ртом, осмелившись опустить ладонь на его голову.
- Не так сильно...
- Так подскажи, - ухмыляется.
Даня делает вид, словно ничегошеньки не умеет. Но он прекрасно умеет и знает, просто хочет заставить меня не только заниматься сексом, но и говорить о нём.
Прелюдия и игра - тоже часть секса.
На мгновение прикрыла глаза, чтобы набраться храбрости.
- Пососи так, как ты посасываешь мои губы и язык. В поцелуе...
- Умница, маленькая, быстро учишься... - хвалит меня.
Через секунду он награждает меня идеально чёткими, ритмичными посасываниями, и помогает себе пальцем, просовывая его в лоно и двигая в едином темпе с языком.
Это слишком горячо!
Даня попадает в центр мишени, безошибочно. Всякий раз как его язык задевает клитор, палец входит максимально глубоко в моё лоно. Потом он начинает посасывать, и я томлюсь в ожидании его движений.
Так хорошо и сладко...
- Да, дань... Ещё! - мечусь под ним.
Ослабев, теряю возможность держаться на локтях, и опускаюсь спиной на простынь.
Мои ноги распахиваются широко-широко.
От этого смелого жеста ласки Хана становятся необузданнее.
Большие, горячие ладони крепко лежат на внутренней части моих бедер, властно удерживая их открытыми.
Громкие, пошлые звуки раздаются внизу: он меня реально смакует, вылизывая...
Гортанные стоны рвутся из меня, вибрируя в груди.
С очередным стоном стыд внезапно покидает мои мысли и отдаёт контроль над телом чувствам.
Понимаю, что мне хочется ещё больше и откровеннее.
Даня долго был для меня под запретом. Но сейчас он со мной, а его язык глубоко и ритмично движется в лоне, пока его не сменяют пальцы...
Он - мой.
Сейчас целиком и полностью мой, пока самозабвенно ласкает меня.
- Потрогай себя... Я видела, как ты делал это в душе. Трогал свой член... Хочу ещё раз увидеть. Прямо сейчас! - требую, не покраснев.
Совсем забыла о рамках приличий.
При свете утра, в залитой светом комнате, я прошу бесстыдно о таком... откровенно-пошлом...
Не знаю, откуда во мне появляется смелость. Кто заставляет меня говорить это.
Рядом с ним я становлюсь другой. Словно не собой! Или... наоборот.
Собой.
Я много раз сдерживала себя рядом с даней, запирала чувства и желания под замок, а они долго томились в темнице. Но сейчас, вырвавшись на свободу, эмоции цветут буйным цветом.
Я хочу его. Всего и сразу хочу.
Всё, что угодно, попробовать. Всё... Даже если ему захочется взять меня в попку, я перейду и эту черту. Открываясь полностью.
- Хочешь посмотреть на мой член?
- Для начала - посмотреть. Потом... - облизываю губы. - Ощутить его в деле.
Через миг на дане не остаётся трусов. Он прикасается к своей твёрдой плоти и двигает по ней пальцами, не прекращая своих грязно-сладких поцелуев.
Я теряюсь в своих ощущениях.
Вижу, насколько сейчас твёрдый у него член. Желаю ощутить его глубоко в себе и... продлить пытку предвкушением.
Даня продолжает вести меня навстречу моему наслаждению, пока приближает себя к финалу.
Я готова кончить за секунду.
Когда он целует, посасывает, и облизывает с таким безудержным голодом.
Мои пальцы скользят в его волосы, бедра толкаются к его рту интенсивнее с каждой секундой.
Внезапно я прошу:
- Хочу и тебя тоже...
В его тёмных глазах пылает огонь.
Он мгновенно поднимается и меняет нас местами. Теперь я сверху на нём, лицом к его члену, который видится мне сейчас чем-то необыкновенно желанным. Жадно приникаю губами к покрсневшей головке, накрывая ртом.
Одновременно с этим Даня крепче перехватывает меня за бёдра, насаживая на свой рот.
Потом уже перестаёт иметь значение и время, и пространство. Жадно-жадно проникаем в другами ртами, языками.
Беря то, чего не получали так давно. Открыто и доступно. Получая и одаривая взамен.
Потом накрывает тяжестью горячей волны, стремительно нарастающей... Она давит безжалостно и взрывается тёплой, струёй у меня во рту. Одновременно с этим и меня смывает волной цунами за черту доступного.