Хочу тебя на прокат

30

данил
— Дань! дань!
Крики доносятся словно издалека. Пытаюсь открыть глаза. Мне удаётся сделать это с большим трудом.
— Ты жив! — плачет юля, бросаясь мне на грудь. — Но у тебя весь лоб и лицо в крови.
— Пулей меня лишь чиркнуло, — хриплю.
В голове звенит.
Поднимаю ладонь и вытираю потёки крови со лба. Обвожу взглядом помещение. Царит хаос, крики.
Стол перевёрнут, хвалёный свадебный торт высотой в несколько ярусов размазан по полу.
— юль, стреляли по мне…
Отматываю плёнку происходящего назад. Заставляю себя мыслить здраво, военная подготовка делает своё. В тот же миг понимаю, откуда был сделан выстрел. Поднимаюсь со словами:
— Сиди здесь, маленькая.
— Я тебя не отпущу! — цепляется.
— Надо.
— Полицию уже вызвали, дань.
— Пока приедет полиция, стрелок уйдёт. Я схвачу его прежде и выясню, кто заказал убийство…
Диана против того, чтобы я уходил. Но у меня на этот счёт другое мнение. Интуиция подсказывает, что я поступаю правильно. Нужно только пошевелиться, чтобы стрелок не ушёл.
По моим предположениям, он забрался на крышу здания, стоящего напротив ресторана, выбрал удобную точку и ждал подходящего момента. Когда мы с юлей оказались напротив окна, он выстрелил.
В отключке я был недолго, секунд тридцать, не больше. Значит, если потороплюсь, успею схватить стрелка.
Торопливо перебегаю оживлённый участок дороги под громкие сигналы возмущённых автомобилистов.
Добравшись до нужного здания, я оббегаю его кругом, торопясь к задней части здания, где есть запасный выход и пожарная лестница.
Боюсь, что не успел. Но в момент когда оказываюсь рядом с лестницей, как раз замечаю мужчину, торопливо убегающего прочь.
— Стой. Или буду стрелять! — кричу ему в спину.
Он лишь припускает бежать быстрее.
Стрелять мне в него нечем, но зато я подбираю кусок кирпича и швыряю в горе-стрелка. Кирпич приземляется аккурат в затылок и сбивает мужика. Тот заплетается в ногах и летит на землю.
Я настигаю его в два счёта и отбиваю несколько ударов по лицу.
— Имя! Почему стрелял?! Отвечай! Какой у тебя интерес?!
Каждый вопрос сопровождается новым ударом.
Нос горе-наёмника расквашен и вмят глубоко в черепушку. Глаза тоже уже заплыли.
Лицо стрелка превратилось в кровавое месиво за несколько секунд!
— Это работа… Всего лишь заказ… — хрипит, булькая кровью и теряет сознание.
Обшариваю его карманы и нахожу сотовый телефон. В списке вызовов нахожу последний с пометкой «Заказчик». Нажимаю на кнопку звонка.
Через два гудка в трубке раздаётся голос того, кого я меньше всего ожидал услышать.
— Даже не думай просить оставшуюся часть оплаты! Нужен был всего один хороший выстрел, а ты промазал! — зло шипит… Алия. — Не звони мне.
— Не буду звонить, Алия, — отвечаю севшим голосом.
Вне всяких сомнений, это она. Вдова брата затаила злобу из-за моего отказа быть её мужчиной и решила убить меня, чтобы я не достался никому. Она задумала это сделать в самый счастливый день в нашей с юлей жизни!
Гадина…
Не только убить меня хотела, но и быть рядом, чтобы видеть, как убивается с горя моя любимая…
Как можно быть такой подлой, неблагодарной сукой?!
Отшвырнув телефон в сторону, я бегом возвращаюсь к ресторану и вижу, как Алия мечется на противоположной стороне дороги.
Заметив меня, она бросается бежать. Я бегу параллельно её движению, но только с другой стороны дороги.
Загорается зелёный свет на пешеходном переходе. Выскакиваю на дорогу первым, желая во что бы то ни стало догнать гадину.
С громким воплем Алия мечется из стороны в сторону, а потом решает выскочить на другую сторону дороги, где оживлённое движение.
Дуре удаётся пересечь ровно половину пути без происшествий, но на другой стороне Алию поджидает неприятность.
Её сбивает иномаркой, летящей на большой скорости. От удара тело подбрасывает вверх, оно отлетает на несколько метров вперёд и приземляется на асфальт.
Движение мгновенно замирает.
Охереваю! Ёб твою мать, Алия… Неужели умерла?!
Подбегаю к ней. Дышит. Но без сознания.
— Скорую! Вызовите скорую!
Дожидаясь приезда врачей. Рядом собирается толпа зевак с телефонами, перешёптывающихся.
К приезду бригады скорой помощи, рядом со мной появляются парни из агентства.
— Глаз с неё не сводите! — приказываю, глядя на вдову брата.
Ну, что за женщина дурная?!
Мстительная баба какая оказалась… Выждала время и нанесла удар!
Стерва.
Алию поднимают на носилки. Она открывает глаза и смотрит на меня.
— Ты жив?
— Жив, — обрубаю. Вытираю кровь, что струится вниз по лицу из рассечённой кожи на лбу. — А вот тебе, Алия, очень, очень не поздоровится.
— Прости. Не знаю, что на меня нашло… — едва слышно стонет.
— Одним прости ты от меня не отделаешься. Я решу твою судьбу. Будешь постоянно под надзором… Уносите!
Здесь мне больше делать нечего, я возвращаюсь в ресторан.
Возле здания уже паркуется машина полицейских и дежурит машина скорой помощи. Внутри царит такой же хаос, какой был, когда я выбежал из ресторана.
Расталкивая гостей и случайных зевак, пробираюсь внутрь и почти сразу же понимаю, что творится нечто из ряда вон.
— юля, уже можно покинуть укрытие.
— Здесь безопасно! — уговаривают мою жену.
— Нет. Даня сказал находиться здесь! — отвечает юль и бранится.
— Послушайте, юлия…
— Идите нафиг, я отсюда никуда не пойду! Без Дани ! Отойдите! Или я буду стрелять! Где Даня?! Где ОН?! ГДЕ?!
Гости опять пытаются уговорить юлю вылезти. Но только фиг у них что получится!
Моя девочка может побить все рекорды Гиннеса по упрямству.
Оттолкнув гостей, я подбираюсь к перевёрнутому столу.
— Заткнитесь все! — рыкаю, чтобы ропот, прокатившийся по толпе, сошёл на нет.
Подхожу к столу.
— юлб, это я. Даня … Твой Даня. Всё хорошо. Я к тебе подойду. Можно?
— Дань?! — всхлипывает. — Точно ты?
— Точнее не бывает! Только не стреляй, хорошо?
Уговариваю словно маленькую, хотя знаю, что стрелять ей не из чего. Вижу облако белой ткани — свадебное платье юли.
Осторожно крадусь по осколкам разбитых бокалов и захожу за перевёрнутый стол. Сразу же натыкаюсь взглядом на свою молодую жену, сидящую на полу. Оборвала пышные юбки платья с кольцами, сидит в нижней сорочке. И в руках — пистолет.
Челюсть едва до пола не отвисает.
— Маленькая, ты где пушку нашла?!
— Когда паника началась, я у охранника стащила, — вытирает слёзы.
Опускаюсь на пол рядом с ней и отбираю пистолет, ставя в безопасное положение.
— Иди ко мне, юль.
Два раза просить не надо, мгновенно перебирается на мои колени и прижимается всем хрупким телом, трясясь от рыданий.
— Всё хорошо. Мы живы, маленькая. Правда, свадьбу испортили и торт лежит на полу.
— Ты жив! Я боялась…
— Как же я без тебя смогу? Не говори чепухи.
— Ты нашёл того, кто стрелял по нам?
— Да, и нашёл заказчика.
— Его схватили?
— Лучше. Заказчик уже наказан. Это была Алия, — мрачнею. — Поняла, что мне всё известно, бросилась бежать и угодила под колёса тяжёлого джипа. Ещё не знаю, какие у неё травмы. Но ноги точно сломало.
— Она?! Но почему?
— Я тебе не всё рассказал, юль. Но Алия как-то призналась, что любит меня очень давно, да ты и сама знаешь, что она пыталась нас поссорить. Я жёстко отверг её, она затаила злобу и захотела убить. В отместку.
— Неужели можно быть такой злой?! Совсем не думает о детях!
Качаю головой:
— Взрослые лелеют свои обиды, а страдают всегда дети. Думаю, теперь мне придётся решить, кто за ними присмотрит, пока она в больнице отлёживается. Потом я придумаю, как удержать её в ежовых рукавицах, может, даже срок впаять придётся. Это всё решаемо. Потом. Главное, это — ты, юль.
Поднимаю её заплаканное лицо и целую в сладкие губы, с привкусом сливочного крема. Она целует меня в ответ, горячо и страстно.
Так жарко, что я забываю обо всех остальных.
Даже если мир вокруг превратится в руины, я едва ли обращу на это своё внимание.
— Сладкая моя, ты такая вкусная. Надо остановиться, а то штаны к чертям лопнут, — посмеиваюсь, переводя дыхание. — Не расстраивайся насчёт свадьбы. Мы обязательно всё исправим. Перенесём. Официально мы уже женаты. Но никто и ничто не помешает закатить нам пирушку, да? Будет роскошная свадьба, сказочная, как ты и хотела…
Глажу Диану по худеньким плечам, целуя.
Вроде бы успокоилась, но сейчас снова начинает плакать.
— Ты что, малыш? Не веришь мне? Мы с тобой такую свадьбу забацаем, в тысячу раз лучше этой! И платье купим, пышное, как облако, и туфли новые, прямиком из Милана! Я тебе всё, что угодно, достану, только не плачь.
— Нет! Не хочу… Такую свадьбу больше не хочу! Одна нервотрёпка… И платье такое не хочу! Оно слишком огромное, неудобное! Я в этом платье как баба на чайнике — не пошевелиться! И от причёски голова чешется… — ещё громче рыдать начинает. — И туфли дурацкие, слишком у-у-у-у-узкие! Ноги от них болят!
Только сейчас замечаю, что те самые туфли, за которые мы отвалили херову прорву денег, просто валяются рядом, а юля шевелит крохотными пальчиками ног.
— Не хочу такую свадьбу…
Смеюсь.
— Ну, ты глупыш. Зачем же ты саму себя заставляла терпеть все эти неудобства? Ради свадьбы как с картинки?
— Угу…
— Всё сделаем, как хочешь. Хочешь пышный праздник— будет тебе праздник, как у настоящей принцессы. И насчёт всего остального тоже не переживай! Хочешь другое платье — без проблем.
— А если я вообще уже не хочу свадьбу…
— Как скажешь, я тебя уже окольцевал. Это главное, — целую руку юли.
Она успокаивается и прижимается к моей груди, теперь уже доверчиво, расслабленно.
— У тебя всё лицо в крови, — поднимает на меня взгляд. — Смотрится жутко.
— Не успел умыться, к тебе летел. Но это ерунда. Твой чих спас нам жизнь! — снова смеюсь.
Несмотря на испорченную свадьбу и трагические события, меня переполняет счастьем, игристым, как забродившее вино.
— Я тебя люблю, — совершенно серьёзно говорит юля, смотря мне в глаза.
— Я тебя больше.
— Будем спорить?
— Нет. Не будем. Сейчас мы поедем в больницу. Я хочу, чтобы тебя осмотрели, послушали сердечко нашего мальца. Переживаю…
— Хорошо.
юля позволяет поднять себя на руки и унести из разгромленного свадебного зала.
Гости провожают нас взглядами и поздравляют, немного нервно, но на лицах уже проглядывают улыбки.
— А Тимур? — внезапно спрашивает Диана, с искренним беспокойством.
— В полном порядке. Он сейчас с няней… Главное, тебя осмотреть и малыша.
— И твой лоб подлатать, — беспокойно всматривается в моё лицо. — Это был самый страшный момент в моей жизни. Когда твоя кровь на меня брызнула, и ты упал…
юля сглатывает и прикрывает глаза.
— Нет, не так. Смотри на меня, — прошу, погладив по щеке. — Смотри мне в глаза. Я жив и ты — тоже. Мы всё преодолели. Вместе. Слышишь? Ты и я… Вместе. Так будет всегда.