Sinderella | 18+

8. Среднее между прошлым и будущим

Заблудившиеся в тумане люди могут не увидеть перед собой обрыв и упасть, разбившись насмерть.

Итан понимал, что Ева на грани срыва; был убежден, что этот самый срыв не за горами. Даже когда Маргарита старалась помочь, он лишь пожимал плечами и, как попугай, повторял одно и то же: не лезь не в свое дело, разберется сама.

А потом, услышав об отдыхе, поразился: видимо, жизненного опыта бывает недостаточно.

В конце концов, предсказать все невозможно. Может, мы и творцы своей реальности, однако не каждое мгновение находится исключительно в наших руках.

Розенберг обрадовался за подопечную. Произошедшее приключилось не зря.

Только вот у старых волков чувствительный нюх. Они способны что-то знать, вовсе не подозревая об этом.

***

Ким уловила изменения сразу. Некогда прочная, пускай и кратковременная связь вдруг осталась в прошлом, будто ее заменили перегоревшими проводами. Отчужденность Евы выстроила баррикаду, к дочери никак нельзя было протиснуться. Она напустила на себя суровость, а сердце затянулось корочкой льда. И как бы часто старшая Ронан ни пыталась с ней по-дружески заговорить, Ева лишь отмахивалась или быстренько подводила диалог к концу.

Ким Ронан пожаловала не навсегда — Ева знала это и считала дни, когда мать наконец уедет. Ненависть к ней разрасталась по дому, будто плесень под покровом влаги. Видя ее, она, желая выколоть себе глаза, задыхалась. Слыша голос, хотела оглохнуть. К сожалению, не каждый раз удавалось скрыться из поля зрения или избежать столкновения. Приходилось терпеть, терпеть, терпеть...

Детская обида ни в какую не позволяла прислушаться к советам Маргариты. Разве переживший боль человек станет причинять ее своему ребенку? Тогда почему мать, воспитанная чрезмерно суровым и порой притесняющим отцом, решила продолжить нескончаемый цикл? Она ведь могла закончить все на собственной персоне.

Прошло трое суток. Ким оповестили о ряде возникших проблем; пора возвращаться в офис, ставший слаще меда. «Так почему она состроила недовольное лицо?» — Еве оставалось только гадать.

Как бы упорно девушка ни старалась, она оставалась зрячей — хоть лопни, хоть тресни, а мать все-таки изменилась. Это раздражало Еву пуще прежнего: та злилась на себя за пустые надежды.