Усмиритель душ.

Глава 17.

Глава 17.  Солнечные часы реинкарнации.

Переводчик тг:smileonlytogod
Редактор: MihAsya
Переводчик на Wattpad: YaminiRevva_02

На несколько секунд Шэн погружается в завороженный транс.

Вскоре Шэн отворачивается и вырывается из чьих-тоблуждающих  рук; он поправляет очки: "Я в порядке, спасибо".

Го отчаянно кричит: "Шеф Чжао, помогите мне!!!"

Чжао быстро оглядывает складское помещение, убедиться, что никто не пострадал. 

Чтобы разрядить обстановку, он шутит оперным речитативом: "Что за несправедливость ты несешь, разве ты не получил аффидевит? Покажите мне это!"

Го падает лицом вниз на землю. Шэн потирает нос и прячет слабую улыбку.

Голодный призрак снова оживает Шэн поднимает голову и видит, как его косы косятся на Чжао.

"Сзади!"

Чжао разворачивается  на месте и едва успевает увернуться от первой, как вторая коса обрушивается на его кинжал. Он хватается за злобную косу.

Позади голодного призрака глубокий мужской голос напевает: "Намо  Амитабха...".

Из ниоткуда раздается колокольный звон, звуковая волна сокрушает все на своем пути у Го начинает кружиться голова, а дрожащий Ли перестает двигаться. Голодный призрак кричит в агонии, как будто ему выстрелили в голову; от его тела падают бесконечные черные тени.

Чжао отпускает его, и он уменьшается до размеров обычного человека: тощий, с большим животом и слабо извивающийся. Чжао достает стеклянную бутылку размером с ладонь, открывает ее, и через горлышко пробивается поток света.

Голодный призрак разворачивается и убегает, но Лин блокирует дверной проем и делает Мудру Махабалы; силовое поле отбрасывает призрака обратно в комнату.

Чжао направляет узкое мгорлышко на голодного призрака. Призрак похож на картину Мунка "Крик", и с последним выражением ужаса бутылка поглощает его целиком.

Прозрачная стеклянная бутылка становится мутной , и Чжао закрывает ее пробкой. Он прижимает мини-тюрьму к уху и несколько раз встряхивает ее; он радостно говорит: "Миссия выполнена".

Да Цин медленно пробуждается от глубокой дремы: "Вы, ребята, такие жестокие, столько шума..."