Переплётчик

XVII

Света в комнате было недостаточно. Его остатки скоблились напротив ламп, сгущались у потолка, но таяли на гладких поверхностях стола и пола. На столешнице лежали карты, мелкомасштабные и дорожные, выцветшие и совсем новёхонькие, от которых исходил едкий аромат красок. Их изогнутые края выравнивали тяжёлые амулеты бойцов Сянлю, подаренные им переплётчиком. Ими же отмечала карты и Мэйли. Некоторые культисты послушно уселись на стульях или же толпились вокруг. Остальные подпирали собой балки, поддерживающие маленький подвал на пристани.

— Нужно занять гавань, предварительно отыскав товарные декларации. Необходимо досконально изучить их, следить за списками, за чем угодно, что может вызвать подозрение, — скомандовала госпожа. — Ты уверен, что они отошлют Сунь Янсена, а не казнят его?

— Все эти недели я только и делал, что убеждал Айко оставить его в живых. Думаю, что привёл достаточно доводов, — ответил Шилин, скрестив руки на груди. — Тем более я уже заслал письмо с гарантиями цинским агентам. У старика связаны руки.

— И всё же медлить нельзя. Помнится мне, что Айко не любит миндальничать.

— Легко сказать. У клана нет никаких кораблей. Но ведь и у нас тоже.

— Вообще-то есть.

Мэйли хмуро кивнула в тени, и среди прочих её бойцов выплыла плотная фигура контрабандиста. В изрядно потрёпанной рубашке, но вышитом комзоле с чешуйчатым кушаком, он прятал один глаз за банданой. Его узловатые крепкие руки были сплошь покрыты татуировками. Несмотря на весь устрашающий вид, незнакомец простодушно улыбнулся.

— Полагаю, это моряк с теми самыми кораблями? — Шилин обернулся и указал пальцем на коммерсанта.

— Его зовут Лонгвей. У него целая флотилия.

— Я не моряк, — отозвался одноглазый мужчина и широко улыбнулся. — Пират.

— Погоди-ка.

Шилин поскрёб подбородок и задумчиво осмотрел Лонгвея. Прищурившись, заглянул в прикрытый банданой глаз, окинул подозрением татуировки. Пират послушно стоял, лишь бросал насмешливые взоры на Сянлю.

— А не ты ли случайно...

— Да, — встряла Мэйли. — Это он недавно похитил Ханга.

— Ты тогда убил добрую половину моей наёмной команды, — добавил Лонгвей. — Но я на тебя не в обиде. Мне всё равно было нечем им платить.