180 дней одиночества

День 32

  Это всего девушка Лиама. Постоянная девушка. Это всего лишь знакомство с ней. Лиам привел познакомить маму со своей девушкой. Брук тоже должна ее приветствовать. Я должна, да.

Спускаясь вниз, я готова ко всему, кроме этого.

Она милая, но не подходит Лиаму. Хоть убей, не подходит. Эти осветленные волосы, цвет которых невозможно определить, закручены в локоны, больше напоминающие макароны. Лицо покрыто тонной косметики, прямо таки тонной: слой тонального крема присыпанного сверху пудрой, блеск для губ, накладные ресницы и темные тени. Эта девушка вызвала у меня отвращение.

- Даниель, - она протягивает мне руку, и я все еще в шоке пожимаю ее и неловко киваю.

Не могу поверить, что он выбрал... это.

- Б-Брук, - бормочу я, - сестра Лиама.

- О, наслышана, - девушка задирает нос вверх, а ее губы больше напоминают утиные при разговоре.

- Да, та самая брошенная парнем сестра.

- О, тебя бросил парень? - она фальшиво делает голос мягче и сводит вместе брови, гладя меня по плечу. - Мне так жаль.

- О Боги, - я закатываю глаза и складываю руки на груди.

- Брук, - недовольно останавливает меня Лиам и я только цокаю языком.

Мама уводит Даниель на кухню, оставляя нас с братом наедине.

- Ты как Гарри, ей богу, - говорит он. – Я не заставляю ее любить, просто будь к ней снисходительней.

- Снисходительней, - повторяю я.

- Да, Брук, спасибо.

Лиам обнимает меня за плечи и мы вместе входим на кухню, где мама приготовила ужин на четыре персоны.

Весь ужин состоит из вопросов о парочке, глупых шутках и о том, как Лиам «любит» Дани. Этой девушке даже не подходила фамилия моего брата. Даниель Пейн. Как будто это стоит писать через дефис и воспринимать за второе имя.

- Ну, в личной жизни мне не особо везло, - весело хохочет мама, отчего весь ужин просится выйти наружу, - я выходила замуж три раза и все три неудачно. Единственное, за что могу отблагодарить моих бывших мужей, так это за детей. Они у меня самые лучшие.

Лиам слегка смущается, а я снова закатываю глаза.

- Брук пишет стихи, - сказала мама. – А Лиам песни, правда замечательно?

- О, я знаю о Лиаме, - ласково улыбнулась Даниель, - он посвятил мне одну из своих песен.

- Правда? – обрадовалась моя мама и начала требовать у Лиама спеть ее.

Я сразу узнала эту «песню». Он «посвящал» ее каждой девушке, с которой был знаком хотя бы два дня.

И это не была его песня. Это был перевод русской песни, которую Лиам выдавал за свою, потому что все равно никто бы не узнал, что она не его. Он давно пообещал, что посвятит песню только той девушке, которая его действительно зацепит, а пока, это всего лишь глупые куклы, которыми он пользуется. Значит, Даниель была такой же.

- Твои карие глаза, твои сладкие уста, только ты мой ангел, ты моя мечта...* - слегка напевал Лиам.

Я закатила глаза на все это представление и, извинившись, ушла в свою комнату.