РАБ. Книга 1. Чужая боль

Обновление 12. 04

Антер

Всё-таки как быстро привыкаешь к хорошему и отвыкаешь от плохого. За эти дни я уже успел почти забыть, что это такое, когда по телу прокатывает приступ всепроникающей, обездвиживающей боли, которая повисает туманом перед глазами, захлёстывая сознание и превращая тебя во что-то жалкое и незначительное.

Поначалу протест продолжал вскипать в душе, пока в ней оставалось место ещё хоть для чего-нибудь, кроме боли. А потом...

Наверное, подсознательно я ожидал, что она кинется мне на помощь, отберёт пульт... И давно ты начал полагаться на кого-то, кроме себя? Когда увидел, как она сидит в кресле, спокойно глядя на происходящее...

Хорошо, что здесь темно, никто не заметит позорно брызнувших из глаз слёз. Зато можно не сдерживаться, выкрикнуть что там требуется, всё равно хуже не будет. Или будет?

Ямалита вскакивает – никогда не видел её в таком гневе, глаза горят в отсветах огней.

– Ну хватит! – кричит. – Я не понимаю и вряд ли пойму весь этот бред! Глупый детский сад! Чтобы какой-то паршивый раб смел оскорблять меня?! Что в этом весёлого, что интересного? Мне гораздо больше нравится, когда он носит меня на руках и исполняет каждую прихоть! Как нужно не любить себя, не уважать и чем вообще думать, чтобы устроить этот идиотизм?! – она просто в ярости, все вокруг притихли, надо же, как ей удалось приковать внимание, в том числе и «паршивого раба».

Стремительно направляется к Халиру:

– Отдай мой пульт! – выхватывает из его руки, он, наверное, отдаёт не сразу, кто-то из них зацепляет кнопку, дуга боли изгибает тело, стараюсь не кричать, но сквозь зубы всё же проскальзывает стон. Ямалита завладевает пультом, продолжая возмущаться, по-моему, у неё уже настоящая истерика:

– Не собираюсь больше играть в эти идиотские игры! Я не для того летела на Тарин, чтобы на меня в приличном доме набрасывались, отбирали пульт, заставляли раба меня оскорблять! Именно от этого я сбежала сюда! И снова испытать этот ужас, когда тебя хватают сразу несколько рук и ты не можешь с ними справиться! И где – здесь, на Тарине, в доме друзей! Во всём мире существует столько интересных, весёлых игр, за которыми можно приятно провести время, да ещё и при этом чтобы раб рядом сидел, ублажал, прихоти исполнял! Так нет! И что вот мне теперь с ним делать?!

Смотрит на меня с непередаваемым выражением, кажется, близким к брезгливому, вдруг оборачивается к Свелле:

– Вот, теперь я знаю, что раб должен сделать, чтобы мне не терпелось наказать его, не доезжая до дома! Если ты не против, воспользуюсь вашей комнатой.

Каблуки отстукивают по дорожке, в изумлённой тишине Ямалита хватает поводок, резко дёргает, заставляя подняться, я кое-как встаю и она, не сбавляя темпа, направляется к дому.

Не может быть. Она всерьёз собирается воспользоваться комнатой наказаний?

Какая-то крохотная часть глубоко внутри отказывалась в это верить, хотя, казалось бы, какие тут могут быть сомнения.

Так и доходит до самой комнаты наказаний, держа пульт в одной руке и поводок в другой, затягивает туда меня, захлопывает дверь, прикладывает ладонь, активируя замок. Смотрит на меня.

– Антер, пожалуйста, повернись к стене.

– Госпожа... – бормочу.

– Пожалуйста, повернись к стене. И не оборачивайся, пока я не разрешу.

И что, снова будешь умолять её?

Закусив губу, поворачиваюсь. А ты ещё за поводок переживал, дурак. Берусь за кольца.

Такая же, как все.