Fifty Shades of Jeon Jungkook

Как помириться с Ким Тэхеном

По неизвестной Чонгуку причине, он не смог сомкнуть глаз этой ночью, лишь постоянно бродил возле комнаты Саба, изредка заглядывая в узкую щель, но боясь зайти к нему.

Но утром Гук как ни в чем не бывало ворвался в комнату младшего. Он распахнул шторы и озадаченно посмотрел на Тэ.

Тэхен неподвижно лежал в постели, с головой окутавшись в пуховое жаркое одеяло, парень делал вид, что мирно посапывал, забыв все проблемы.

– Ознакомься, — Гук бросает Киму папку, что ранее вытащил из его сумки.

– М? — мямлит шатен и слегка выглядывает, жмурясь от переизбытка солнца в комнате.

– Это мои предпочтения, если не забыл, — рвано говорит Чон и одним движением срывает со сморщенного младшего одеяло.

– Не буду я ничего читать, пока ты не искупишь свою вину полностью, — наконец, сказал что-то Ким.

– Я извинился, что тебе ещё нужно? — всплеснул руками Гук и соединил брови в хмурой физиономии.

– Я до конца прощу тебя лишь только при одном условии, — Ким искусно изогнул бровь и ухмыльнулся.

– И каком же? — Чонгука забавляла такая дерзость Саба, но ему было интересно, что предложит этот малец.

– Я хочу заняться с тобой сексом. Жёстким. — без капли смущения говорит шатен.

Челюсть директора уже готова встретиться с полом, ведь все смущение и невинность, какими был до краев заполнен этот парень, в одну секунду испарилась. Он был готов к чему угодно: деньгам, отдыху, дорогому подарку, но никак ни к этому.
Несмотря на еле-еле подавляемый шок, Чон смог сохранить непринуждённое выражение лица, ведь нельзя выдавать себя так просто.

– Что? Не ожидал? — Тэхен скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу, игнорируя боль в ягодицах, да и вообще во всем теле.

– Если быть честным, то да, — Гук начал надвигаться ближе, намекая на такие же действия ТэТэ, но тот делает вид, что не замечает.

– Отлично, но в этот раз играем по моим правилам, идёт? — Саб щелкнул пальцами и указал на себя.

Тэхен берет в руки бумаги и пробегается глазами по тексту:

– Стоп, — резко останавливается он, — почему тебя нельзя касаться?