Fifty Shades of Jeon Jungkook

Не следуй, я замечаю

      Тэхен проклинает свою особую чувствительность и чрезмерно хорошую память, а также красные сиденья, что кажутся алыми немного, это всё чертовки напоминает то, что пытался забыть за семь дней в родительском крове. То, что пытался спрятать за искрящимися глазами, за, частично, фальшивыми улыбками, там, глубоко в сознании, заточить за сотнями замков, и выбросить ключи. Тэхен ерошит себе волосы и размышляет логически, вспоминает приятный запах кожи от ремней и плеток в игровой, вспоминает свежесть и гладкость простыней, вспоминает затянутость на своих запястьях. Когда же он стал настолько зависим от всего этого, когда позволение унижать себя становилось настолько желанно? Ох, не совсем, он просто нуждается в человеке, своем человеке, который поймёт без лишних слов, только по взгляду, который поддержит, и даст хороших пинок, чтобы не сдавался Ким так сразу, будет любить сильно, и доставлять неописуемое удовольствие лишь одними мимолётными касаниями, целовать так, чтобы до помутнения рассудка и головокружения, до согнутых коленей, и мурашек сильных. Тэхен искренне такого хочет найти, только вот, достался ему совсем не такой. Холодный, жестокий, дерзкий, нахальный, но о чертиков богатый, а также сексуальный, но со своими отклонениями, которые ненормальны совершенно. Однако, в тоже время, такой мужественный, заботливый, ласковый чуть, за ним, как за каменной стеной, не испугаешься. Только вот этого человека и надо бояться Тэхену. Чонгука Тэхен должен бояться.

      Судьба играет, явно, не по правилам, Тэхен не заслужил таких гонений в собственной душе, таких противоречивых чувств в своем хрупком сердце и разуме. Внутри него маленький щеночек метается, скулит тихо, бьется в агонии, переживает очень, он сворачивается в клубочек, поджимая хвост и утыкаясь мокрым носиком в лапки.

      Секунды превратились в минуты, а минуты в часы, время тянулось медленно слишком, мучительно даже. Тэхен веки закрывает и постарался успокоится немного, но ресницы предательски подрагивали, щекоча небольшие сероватые мешки, а в темноте метались золотисто-бусые молнии, подбрасывая отрывки недавнего прошлого. Ким считает, что, когда вернется, то обязательно начнет всё с чистого листа, сам напишет свою историю, свою книгу, от корки до корки, и никто не помешает ему построить по кирпичикам, заранее заложив фундамент, счастливую, полную радостных моментов жизнь.

      Тэхен погружается в сладостную слабую дрёму, дышит тяжело, невольно обнимает себя, сжимая пальцами свитер крепко. Из-за этого чуть-чуть жесткая ткань противно царапает нежную карамельную кожу, он ворочается, катается по сиденью из стороны в сторону, бурчит что-то несуразное, и причмокивает губами, облизав их до этого. Ему сниться замкнутость, пустота, где нет чего-то большего, Тэ слеп, на его лице красуется лента, что снять невозможно действительно, как он понял, что во тьме находиться? Её можно ощутить щипающим морозом на ладонях, склизкими волнами, которые протекают сквозь волосы, её можно почуять, отвратительный запах дёгтя, вот что это. Издали доноситься режущий, оглушающий до трели в перепонках, смех, будто, из самых дешёвых колонок, загрязнившихся динамиков, и сломанного микрофона.