Страница 93
Пятница.
Сегодня не будет пар математики, вместо них староста объявляет:
– Вся группа идёт в спортзал.
Зачем? Для чего?
Хуй знает.
Но вид у него такой, что нельзя иначе.
И поэтому я подчиняюсь, Шиши. Я иду по коридору вместе с остальными, иду строем, в ебучей траурной тишине.
Вот и спортзал, где тишина скорее мёртвая. Я вижу три шеренги первокурсников. Они стоят смирно, друг за другом, как на физкультуре.
Глаза мутнеют, и я делаю шаг, второй, третий... Я встаю в средний ряд и прижимаюсь к кому-то плечом.
Кто стоит в центре зала, Шиши?
Лев Николаевич.
А рядом?
Незнакомый мужчина в плаще, брюках и пидорском шарфе. Он высокий, с зализанными назад чёрными волосами и стрёмной козлячьей бородкой.
У него заложен нос, поэтому он берёт платок, громко сморкается и спрашивает:
– Все пришли?
Старосты осматривают своих барашков и послушно кивают головой.
Человек в плаще объявляет простуженным голосом:
– Сколько вы пробудете в спортзале зависит от вас, – а после кивает физруку.
Лев Николаевич складывает руки на поясе и громко говорит:
– Девушка, которая писала мне письма. Шаг вперёд.
Мозг покрывается коркой льда.
Я чувствую как дрожат ноги, как колотит сердце, как лампы над головой жужжат могильными комарами. Кожа синеет, Шиши, и кажется, меня сейчас стошнит.
– Вы отправляли мне фотографию, – продолжает Лев. – Поэтому молчать бессмысленно. Мы всё равно найдём.
Я скажу им, Шиши. Пора.
Я хочу сделать шаг, но чувствую рукой чью-то ладошку. Наши пальцы переплетаются, и вот – она держит меня так крепко, как никогда раньше. Это знакомая рука, такую нельзя забыть. Я поворачиваю голову, смотрю в голубые глаза хозяйки...
И читаю там: не смей.
