Страница 141
Второе.
Меня привезли в комнату без зеркал, шума и посторонних лиц. Затем усадили в мягкое кресло и надели на руки ебучие провода.
Попалась блять.
У каждого человека есть внутри мирок, куда нельзя пускать чужие глаза и уши. У всех есть желания и страхи, которые нельзя смотреть. Но когда на тебе висит кровь пидора, всё сразу становится льзя.
– Как вас зовут?
Спокойно отвечаю:
– Матильда.
А внутренним голосом мешаю себе словом "Кира". Кто знает, может быть так и наёбывают детекторы лжи.
– Сколько вам лет?
– Восемнадцать.
А про себя думаю "двадцать семь". Ты ведь помнишь, Шиши, как я пиздела старой училке? С полиграфом сложнее.
– На каком вы курсе?
– На первом.
"пятом" – говорю себе.
Всё ради каши в голове. Им эти вопросы нахуй не нужны. Они прощупывают пульс.
А вот это уже по-настоящему:
– Где вы были в с 11 по 16 января?
– Не помню.
Сердце стучит молотом, и я не знаю чем себя запутать.
– Вас удерживали силой?
– Не помню.
– Вас домогались?
– Да.
– Преподаватель черчения?
– Да.
– После вы его ударили?
– Нет.
– С вами был кто-то ещё?
– Не помню.
– Вы потеряли сознание?
– Не помню... Да.
– Вы слышали взрыв, громкий удар или стук?
– Нет.
И ещё масса ебучих вопросов, где преобладают мои наивные "не помню".
Если бы не Жерар я бы наверно сидела за решёткой. Ну а пока так – домашний арест без телефона и визитов.
Матильда будет жить в комнате до самого суда.
