Честь превыше всего

Глава восемнадцатая

Кто-то вдалеке прокричал ее имя, это был агонизирующий, животный вопль, полный боли. Потом – пустота.

— Нужна еще одна капельница…Вот черт! Не могу измерить давление… Опять колите прямо в сердце… Придется ломать грудную клетку… Есть синусовый ритм! Черт, а пульса так и нет… Держите зажим… Опять ничего… Перелейте еще крови… Давай, давай!.. Нормальный синусовый ритм… Да скажи ты им, пусть уже едут быстрее!..

Кэм не запомнила, как ее везли в больницу на «скорой», как бешено откачивали в реанимации целых сорок минут, прежде чем отвезти в операционную. После операции первые несколько дней она находилась под наркозом в палате интенсивной терапии. Кислород поступал через специальную трубку, вставленную в трахею, а через другие трубки, торчавшие из груди Кэм, выводилась лишняя кровь и тканевая жидкость. Она была подключена к аппарату искусственного дыхания, не могла ни двигаться, ни разговаривать. Иногда она что-то все же чувствовала, какие-то звуки, свет и чьи-то прикосновения. И до нее постоянно доносился нежный голос, ласковые слова, в которых не было особого смысла, но которые почему-то успокаивали. Боль не отпускала Кэм ни на мгновение.

— Больно…, — порой шептала она.

— Я знаю, родная, знаю… Дайте же ей что-нибудь, ради бога!

— Кэмерон, ты поправишься. Держись… пожалуйста, держись. Ты мне так нужна!

Голос был такой знакомый, но лицо Кэм разглядеть не смогла. Однажды, когда она вдруг открыла глаза, то увидела склонившееся над ней заплаканное лицо Блэр. Но ведь Блэр не могло быть здесь. Когда Кэм в следующий раз очнулась, она увидела, что рядом с ней была лишь медсестра.

Кэм слышала отрывки разговоров и отчаянно пыталась понять, что с ней происходит. Но этого ей не удавалось, потому что сознание то и дело проваливалось в какую-то пропасть, и реальность безнадежно ускользала от нее.

— Давайте я отвезу вас домой. Вам нужно отдохнуть, — донесся до Кэм мужской голос.

— Нет, не сейчас. Они сказали, что лишь через сутки будут уверены…

— Пожалуйста, это ей не поможет…, — мужчина уговаривал кого-то с ласковой настойчивостью.

— Зато мне поможет.

Кэм чувствовала, как ее трогают. Ее переворачивали, укрывали, купали. Но больше всего ей помогала чья-то мягкая рука, которая держала ее за руку, казалось, целыми часами. Когда Кэм удавалось усилием воли сжимать эти пальцы, она всегда слышала нежные слова, в которых звучала любовь и поддержка.