Осень на двоих. Наследие Говорящих. Вторая Книга

Глава 16. Выбор, которого нет.

Месяц пустого бездейственного наблюдения показался Гарри вечностью. Он был растерян, зол и напуган, он не знал, как поступить и что предпринять. В прошлый раз ему удалось поймать Тома на месте преступления, удалось прижать его к стене и добиться если не искреннего признания, то хотя бы какой-то реакции. Тогда Том не ожидал, что Гарри его вычислит, не был готов к разговору по душам. Тогда Томас Арчер всё ещё был Томасом Арчером, о котором Гарри знал всё, с которым знал, как говорить. А теперь? Кто этот мальчик, сидящий рядом с ним в Большом Зале? Кто этот самоуверенный слизеринец, разглядывающий Гарри так, словно каждую секунду изучает его? Что за человек скрывается там под личиной лучшего друга? Теперь Гарри очень ясно понял, что именно так настораживало его всё это время. Дело было даже не в поведении Тома, его словах или поступках, дело было в отношении самого Гарри. Между мальчиками всегда существовала некая незримая связь, что-то, позволяющее им понимать друг друга без слов, безоговорочно верить друг другу и полагаться друг на друга. И эта связь внезапно исчезла. Самый близкий человек в жизни Поттера внезапно превратился в чужака. У него было лицо Тома, его голос, его глаза, не было только самого Тома. Иногда Гарри думал, что он ошибается. Изо дня в день мальчик смотрел на лучшего друга, гадая, не превратился ли он сам в параноика. Ведь Хельга могла ошибиться, и дневник вовсе никакой не крестраж, и они действительно давно уничтожили проклятую тетрадь, а все страхи Гарри — лишь напрасная трата сил и времени. Ведь всё хорошо. Не было нападений, не было голосов в стенах замка, не было никаких других происшествий. Был только Том. Но если Долохова права... то что с ним делать?

Когда Поттер получил последнее письмо от Хельги, он отчетливо понял, что уже знает ответ на главный, бесконечно звенящий в голове вопрос. Может ли дневник подчинить себе волю человека? Да. Теперь мотивы Малфоя стали совершенно понятны. Неважно, кому достанется злосчастная тетрадь, её владелец так или иначе попадет под власть живущего в ней... существа... или человека? Что же это вообще такое? Долохова так и не объяснила Гарри, что такое крестраж, лишь заметила, что создание подобного артефакта — это древняя и очень тёмная магия, страшнейшее зло, которое волшебник может причинить самому себе. Гарри тогда спросил её, может ли это являться особенностью тёмных магов, на что получил лишь короткую цитату из какой-то книги и скупые пояснения. «Зло есть не тьма, живущая в сердце, а сердце, в котором не осталось ничего кроме тьмы, — писала Хельга. — Свет это то, что определяет нашу добродетель. Вырви его из своей души, и в тебе не останется ничего от человека». Увы, Гарри так до конца и не понял, что она пыталась сказать ему. Это злило его. Ну почему нельзя было прямо объяснить, что к чему, и дать пару дельных советов? Что за дурацкая привычка говорить загадками? И главный вопрос: знала ли сама Хельга, как уничтожить крестраж?