Сияние

vier

- Как тебя, такого писклявого, вообще в вокальную группу взяли? – мальчишка лет четырнадцати грубо пихнул Чимина в бок.

- У меня не писклявый голос! – обиженно крикнул омега, окруженный со всех сторон ребятами старше него.

- Ребят, вы только гляньте, он же толстяк! – рассмеялся какой-то парень, стоящий рядом с ним. – Как его собираются на сцену выпускать?

Чимин, сдерживая слезы, идет по школьному коридору, натягивая рукава до самых пальцев и отчаянно цепляясь за ткань. До ушей доносятся колкие обидные слова, которые омеги и альфы бросают ему вслед, впиваясь в запястье и в местечко под ребрами, туда, где всегда играла музыка. Выступление сорвано, опускается занавес. А зрители не возмущенно вздыхают, а радостно вскрикивают, мол, к лучшему. Сердце бешено колотится, будто пианист отчаянно бьет по клавишам, путаясь в нотах и путая мысли. Внутри рухнуло что-то важное, сгорело, развеялось, превратившись в труху. Не Феникс, чтобы возрождаться.



Чим грустно смотрит на плеер в своей дрожащей руке, после кидая его в ящик стола, чтобы больше не мозолить себе глаза. В голове играет строчка из любимой песни, но Пак больше не хочет знать этот текст наизусть, не хочет слышать знакомые мотивы.

«...What I've been living for»

***

Дождь моросит, каплями неприятно оседая на лице и одежде. Еще вчера горящий обруч солнца висел над городом желтым цветком одуванчика, но уже сегодня над Сеулом плачет небо, стекая каплями по стеклам. В городе суета, никто не обращает внимания на сырость, внезапно обрушившуюся после теплой погоды. Никому нет дела до погодных условий, все плевать хотели на капризы погоды и прогнозы метеорологов. Невыносимое желание примерить одеяние теплого пледа и отпить из глубокой кружки горячего молока с привкусом детства. Белая полоса сменялась черной, дождь приходил на смену солнцу тогда и сейчас. Есть в этом мире кое-что, что остается неизменным, даже когда листы календаря отчаянно вырывает ветер перемен, унося за собой.

Альфа запахивает короткое черное пальто и выходит из подъезда, быстро добираясь до машины, за рулем которой сидит Юнги, выкуривая сигарету. На заднем сидении как-то сразу обнаруживается улыбающийся Хосок, и Чонгук лишь приветственно протягивает руку каждому из них.

- Все-таки эту взяли? – ухмыляется альфа.

- Твой чертов внедорожник слишком привлекает внимание, - безразлично хмыкает Юнги, заводя машину.

- Лицо такое серьезное, будто летишь на собеседование в Соединенные штаты, - ржет Хоби и бьет по сидению, на которое минутой ранее сел младший альфа.

- Заткнись, - процедил Гук, переводя взгляд на Шугу. – Ты хоть предупредил, что у твоего знакомого будет жить альфа, владеющий клубом, коксом и шлюхами, и которого ищет по всему Сеулу маньяк-наркоман?

- Не так красочно, конечно, но предупредил, - усмехнулся Мин. – Просто веди себя прилично, блять, а не как всегда. Если тебя выгонят, то я сделаю вид, что не знаком с тобой.

- Я умею вести себя, как подобает, - хмыкнул Гук. – Вы номера поменяли?

- Обижаешь, - высовывается Хосок, улыбаясь. Эта улыбка словно прилипла к нему, и ее никак не отцепить. Надоедает. – Красивые номера выбрали. Адские, правда, немного.

Чонгук непонимающе оглядывает потупившихся друзей, а потом вскакивает и выходит из машины. Он подходит вперед, присаживается на корточки и смотрит на номера. На табличке красуется «666», а Чонгук дико фейспалмит, возвращаясь обратно в салон.

- Вы идиоты? – возмущается Гук, жалея, что отпустил их в автосалон одних.

- Вообще-то...

- Блять, мы едем или нет? – ругается Юнги, прерывая начавшуюся тираду Хосока. Все замолчали. Чонгук зло зыркнул глазами, но потом уселся ровно и выдохнул. Спорить бесполезно. – Вот и отлично.

Проходит час, и черная Mazda тормозит в тихом районе около выстроенных в ряд не столь старых домов. Дождь стих еще, когда они выехали от дома Чона, поэтому альфа смотрит в боковое стекло, оглядывая немноголюдные тротуары и небольшую автостоянку возле. Место кажется знакомым, но альфа не понимает, где мог увидеть этот небольшой район. Только когда он выходит из машины, замечая четырехэтажный дом с облупившейся краской, он понимает, что именно сюда довозил того черноволосого парня. Еще больше он удивляется, когда Юнги с Хосоком уверенной походкой направляются в сторону того самого дома, в который заскочил Чимин.

Мин оборачивается и непонимающе смотрит на младшего, задавая немой вопрос, мол, «Че встал?».

- Нам точно сюда? – серьезно спрашивает Чонгук, заставляя старших впасть в короткий ступор.

- А что не так? – вопросом на вопрос отвечает Хосок, складывая руки на груди.

- Да нет, ничего, пока что, - задумчиво тянет Гук, направляясь за альфами и надеясь на лучшее.

Подходя к домофону, Юнги нажимает кнопку нужной квартиры и дожидается, пока ответят. На удивление, в трубке никто даже не задает лишних вопросов, просто позволяя войти.

На стенах в подъезде кое-где красуются разноцветные надписи и рисунки, оставленные детской рукой. Хосок кашляет, а Чонгук недовольно смотрит на него – из-за его просаженных никотином легких они привлекают слишком много внимания. Старший альфа жмет плечами в извиняющемся жесте и резко останавливается, упираясь лицом Юнги в спину.

Мин нажимает на дверной звонок, и все трое прислушиваются к копошению, раздающемуся в квартире. Слышно, как кто-то подходит к двери и, видимо, заглядывает в глазок, потому что на некоторое время повисает тишина. Затем дверной замок щелкает и дверь открывается, являя альфам высокого и стройного омегу лет так тридцати.

- Юнги-и-и, - весело щебечет омега, сразу же обнимаясь с Мином. – Давно не виделись.

- Привет, хен, - слабо улыбается альфа и обнимает старшего в ответ.

- Я думал, что ты приедешь раньше, а то забыл совсем, - дуется омега и недовольно смотрит на Шугу, отстраняясь. – Как ты вообще?

- Я? Да потихоньку, сам же знаешь, - мнется Мин, а потом вспоминает о том, зачем вообще сюда пришел и что пришел не один.

Хосок и Чонгук удивленно смотрят то на омегу, то на альфу, не понимая, что между этими двумя происходит. У Гука предательски дергается глаз, а Хоби просто стоит и недовольно кривит губы.

- Эй, вы че? – раздраженно хмурится Юнги. – Что с лицами? Он мне как старший брат, извращенцы.

Чонгук облегченно выдыхает, а омега смеется, приглашая парней зайти в квартиру.

Снимая кроссовки, Гук невольно расслабляется, чувствуя довольно домашнюю атмосферу, витающую в квартире, а потом проходит за всеми остальными на кухню. Джин любезно предлагает чай или кофе, доставая кружки из верхнего шкафа.

- Ну, так кому из вас внезапно приспичило скрыться? – прищурился омега, садясь за стол с альфами и подпирая подбородок рукой.

Чонгук снова удивленно вскидывает брови, зло смотря на Юнги. Тот вздыхает и отставляет кружку с кофе.

- Ему невозможно соврать, Чонгук, - усмехается Мин. – Джин знает обо всем, поэтому не собирается задавать лишних вопросов, - он смотрит на омегу. – Так ведь?

- Конечно, - подтверждает Ким, слабо улыбаясь. – Юнги сразу сказал, что от меня требуются только комната и молчание. Я не собираюсь лезть в твои дела или доставать расспросами, мне это попросту неинтересно. Так, значит, ты Чон Чонгук?

- Да, - отвечает Гук, и под пристальным взглядом омеги ему становится как-то неловко. Альфа не планировал распространять информацию о причинах своего местонахождения здесь, но это сделали вместо него. Он не планировал даже быть тут, но сейчас почему-то спокойно потягивает чай из небольшой кружки.

Какое-то время они просто сидят и разговаривают, а Чонгук пытается чуть ближе познакомиться с человеком, с которым ему предстоит некоторое время делить одну квартиру. Альфа не собирается посягать на его личное пространство. Лишь бы Джин помогал делать перевязки и никому ни о чем не говорил, этого альфе будет достаточно.

Затем Юнги с Хосоком уходят под предлогом того, что скоро уже стемнеет, а у них еще много неотложных дел. И Чонгук знает, какие это дела. «Сияние» сейчас полностью на них, и Гуку до ужаса хочется сейчас же надеть пальто и отправиться вместе с ними туда, где ему легко. Но Юнги чувствует это и смотрит на младшего предупреждающе. Чонгуку ничего не стоит плюнуть на предупреждения Мина, но сейчас ослушаться нельзя. Поэтому он терпеливо сдерживается, когда Шуга хлопает его по плечу и вместе с Хосоком скрывается за дверью.

Джин любезно вызывается показать альфе его комнату и показывает, где находится ванная. Еще вчера Чонгук видел приторно-мерзкие лица официантов, которые были вежливыми лишь ради денег, но сейчас перед ним был благочестивый омега, делающий это не для своей выгоды, ведь ему даже не платят, и Чон чувствует это, смотря на мельтешащего Кима.

- Тут будешь спать, - омега рукой указывает на просторную застеленную кровать, улыбаясь.

- Спасибо, - выдавливает альфа, а потом немного теряется, хмурясь. – Хен.

- Можешь не звать меня хеном, если тебе это не нравится, - смеется Джин. – Я ведь вижу, что ты привык разговаривать на равных, а мне не принципиально. Доброй ночи.

Гук лишь как-то иронично улыбается и желает доброй ночи в ответ, закрывая дверь и осматривая комнату. Довольно просторно, не современно, но со вкусом и спокойно. Стены тут обклеены полосами темно-голубых обоев, и альфа облегченно выдыхает – это не давит так, как это делают красные оттенки в собственной спальне. За окном, кажется, снова идет дождь, и Чонгука клонит в сон.

Он снимает с себя футболку, пытаясь не задевать перевязанную рану, и уже почти откидывает ее на стул, как слышит копошение в коридоре, а затем дверь в его комнату распахивается. В помещение вваливается черноволосый парень, которого Гук чуть не сбил в тот дождливый вечер, и который с пакетами несся сломя голову за автобусом. Чимин удивленно охает и роняет на пол рюкзак, удивленно хлопая ресницами. Чонгук кидает футболку на плечо, чтобы прикрыть окровавленные бинты, и удивленно изгибает бровь.

- Что ты тут делаешь?