Порочные помышления

г л а в а 1.7

Пары окончились, а Доминика ждала этого с замиранием сердца, ведь весь день в ее голове крутились идеи того, как она заговорит с Томмасом. В пятницу вышла не очень красивая ситуация перед экономикой, и ей хотелось бы загладить свою вину, предложив парню обсудить проект на этой неделе.

- На этом я закончу лекцию, - хриплым голосом сказал преподаватель и закрыл учебник. Доминика уже знала, где сидел всю пару Томмас, и проследила за тем, как он положил все свои вещи в рюкзак и вышел из аудитории. Там она его успела догнать.

- Томмас, привет, - она выбежала вперед него. - Как выходные?

- Неплохо, - безразлично ответил он. - Я перечитывал Хемингуэя. А ты?

- Тоже хорошо, - и в этот момент она забыла все слова, которые хотела ему сказать. Неловкое молчание заполнило все расстояние между ними.

- Я пойду, ладно? - Доминика остановила его, вытянув руки в стороны.

- Подожди, - она поступила в пятницу не совсем правильно, оставив его одного в подготовке проекта. Ведь она обещала работать над ним всей группой. - Я хотела бы тебе признаться, - она оглянулась, убедившись, что все вышли из аудитории. - Тогда ты спросил меня о моей любимой книге. Я не смогла ответить, помнишь? - он кивнул, точно зная, что она хотела, чтобы тот вспомнил. - Прости, я соврала тогда тебе. Про все, - он слушал так, будто ничего нового он не услышал из ее слов. - Почти про все, - она опустила голову. - Томмас, мне стыдно даже разговаривать с тобой. Сначала я так обрадовалась, что оказалась с тобой в одной группе по проекту. Теперь же я понимаю, что не достойна этого. Ты много читаешь, и во всем этом разбираешься. А я... - выпалила она на одном дыхании. - Я просто никогда не любила читать, - она выдохнула, не веря тому, что смогла это сказать. Ей стало еще тяжелее стоять рядом с этим парнем. Он действовал на нее каким-то необъяснимым способом, и это сильно сбивало ее столку. - Я попрошу Мисс Риччи пристроить меня к другой группе, чтобы не портить твою работу.

Доминика вышла из аудитории и свернула к лестнице. Ей было так стыдно за этот разговор. С каких пор она вообще стала говорить правду? Хитклифф всегда ее учил придумывать умную ложь, способную спасти и себя и того, от кого скрываешь, враньем. Правда не редко, а точнее почти всегда, приносила лишь вред. И сейчас она принесла ей еще больше проблем. Но вранье тоже сумело ее закопать в безвыходную ситуацию, выход из которой был только в правде. Это был замкнутый круг. А что, если проблема не в замкнутом круге, а в ее внезапно появившихся чувствах к малозаметному парню?