Реакции (of BTS)

Серия работ "Когда у Т/И первый раз"

Джин

— Ну, может, в этот раз повезёт, — улыбается Сокджин, складывая колоду карт и снова её перетасовывая. Он остался у тебя с ночёвкой, и вы решили сыграть в карты ради интереса, но тебе всё равно грустно, потому что завтра тебя ждёт скучное свидание с сыном маминой подруги, от которого тебя тошнит. — Хватит хандрить, это будет свидание, а не похороны, — Джин приподнимает твоё лицо за подбородок и подсаживается ближе, чтобы обнять. 
— Джин, ты не понимаешь, он такой противный, лезет ко мне, лапает и целуется слюняво, — тебя передёргивает от воспоминаний о последней встрече. 
— В поцелуй, несмотря на "слюнявость" всегда приятен, — он гладит твою спину.
— Приятно? Что-то не уверена, потому что я чувствовала лишь его мерзкий язык во рту и слюни, фу, — фырчишь ты, потираясь носом о грудь парня, она пахнет цветочным кондиционером для стирки, что тебе очень нравится. 
— Это был твой первый поцелуй? — осторожно спрашивает парень, внезапно понимая, какая ты сейчас в его руках чистая и невинная, особенно, когда неловко киваешь в ответ. Джину хочется простонать в ответ, потому что вы на чёртовой кровати уже просто лежите в обнимку, развалившись на подушках, твои ладони приятно греют его грудь, пальцами неловко постукивая и изредка сжимая ткань, натягивая в кулачки. 
Такая ты красивая с этим румянцем, что с ума сводишь Джина, он сильнее тебя прижимает, немного отодвигая бёдра назад, потому что член предательски дёргается от этого чистого кристалла в руках, а испорченный разум уже хочет тебе показать, как нужно получать истинное удовольствие от поцелуев. 
— Т/И, у тебя в жизни будет ещё много поцелуев, каждый будет отличаться, а когда-нибудь найдётся человек, который поцелует тебя приятно. Когда парень ведёт по спине, рука ложится слегка на ягодицу, а потом её сжимает, притягивая к себе вплотную, а второй рукой гладит голову, волосы, шею, — ты в объятиях Джина таешь, потому что рука вторит его словам, ведёт по спине, немного пугая, невесомо оглаживает попу, ты задерживаешь дыхание, ожидая продолжения, он сжимает ягодицу, подталкивая к своим бёдрам, где чувствуется сильная реакция на этот разговор. Он второй рукой гладит по голове, это успокаивает бешено колотящееся сердце, но ты не хочешь прекращать. 
Джин тебя обнимал раньше, по головке гладил, но только сейчас ты понимаешь, что находишься в руках мужчины, который знает, как обходиться с девушками. Ты трясёшься, потому что ещё никто так тебя не касался, как сейчас твой верный друг Сокджин, который был рядом с самого детства.
Джин сам смущён своей реакцией, ему не по себе показывать тебе свой стояк, пусть даже через лёгкое касание бёдер, но он подавляет в себе мощный выдох из-за близости твоего тела. Ты в руках всё та же неопытная малышка, Джин про себя повторяет это, кусает губы, чувствуя себя так, словно совращает ребёнка, хотя тебе уже давно не семнадцать, а ты всё ещё сохраняешь невинность. Парень до боли в паху тебя хочет, но ужасно жалеет, что вы завели эту тему, потому что теперь у него на тебя каменный стояк, который готов разбиться о стену невинности, но в то же время он не хочет марать твою чистоту. 
— Покажи, — еле слышно говоришь на выдохе, а Джину становится трудно дышать. — Покажи, как сделает парень, чтобы мне понравилось, — в ответ Киму остаётся лишь улыбнуться, прижимая краснеющий комок к груди, чтобы ты спрятала алое лицо от непристойной просьбы. 
Ты хочешь, чтобы Джин не прекращал, потому что все интимные касания пробивают тебя до дрожи.
— Ты уверена? Я ведь тоже парень, Т/и, я не ангел, — хрипит Джин, смотря в дверь твоей спальни, у него в голове уже картинки из камасутры.
— Да, — пожимаешь плечами.
Джин давно мечтает положить тебя под себя и своими руками ощущать дрожь и податливость, слышать твои стоны, видеть взгляд полный доверия и лёгкого страха.
— Если парень будет осторожен и нежен, ты забудешь о том, что это мерзко или некрасиво, — наклонившись, шепчет он тебе на ухо, пока ладони расставлены по обе стороны от головы. Он смотрит внимательно тебе в глаза, видя там желание под лёгкой дымкой испуга. – Он будет находить места, где тебе больше всего приятно, — Джин ведёт от плеч вниз и сжимает ладонями грудь, подавляя свой же стон от приятного ощущения в руках твоих полушарий.
Ты кусаешь губу, волна испуга и возмущения накрывает твоё тело, он трогает там, где никто не касался, даже ты никогда не думала, что это будет приятно настолько.
— Можно? — неуверенно спрашивает Джин, расстёгивая пару пуговок на твоей рубашке, ты киваешь, хотя безумно стыдно, но восхищённый стон парня и его надломленные брови отвлекают. — За что ты так со мной? — Немного жалостливо говорит Джин, наклоняется и целует. 
Ты теряешь весь воздух из лёгких, ахаешь и неожиданно скулишь на высоких нотах, тут же стесняясь этих звуков. Потому что губы Джина на чувствительной коже – это взрыв мозга. От этого прикосновения хочется поджать пальцы на ногах и часто дышать, откинув голову. Джин слегка усмехается, смотря на твою реакцию. 
Этот невинный румянец его заводит, твоя грудь между губ нежная, чувствительная, член в штанах дёргается, слушая твои неумелые, но искренние стоны, которых ты пугаешься и стесняешься, прикрывая рот руками, а потом снова ныряешь в его волосы, перебирая их и часто дыша. 
У Джина самого руки трясутся, он ведёт ниже, безумно тебя хочет, потому что в голове ничего другого не остаётся, кроме мысли «она моя». Сквозь лёгкие шорты нажимает на клитор. Ты глотаешь воздух, но его всё равно мало, ты хочешь сопротивляться, потому что стыдно, но так хорошо, что просто молишь, лишь бы он не останавливался. 
— Что тебе ещё показать? — У Джина бесстыже дрожит хриплый голос, у него голова кружится от твоего тела, он так тебя хочет, но чёртова девственность, кажется, была создана дьяволом, чтобы делать первый секс равным греху и тут же наказывать болью. 
— Не останавливайся, пожалуйста, — шепчешь ты, теперь смущая самого парня своим несмелым голосом. Джин не думал, что все произойдёт вот так спонтанно, надеялся морально к этому подготовиться, поэтому сбит с толку. Он хочет спросить ещё раз, уверена ли ты, но опережаешь его, немного закатывая глаза и неловко выдаёшь. — Я уверена, только не прекращай. Мне страшно, но когда-то это должно произойти. 
Джин стягивает шорты с бельём, смотря на милый лобок с тёмными завитками, они вызывают у него только улыбку, а твоя попытка свести ноги ещё сильнее - это так по-девичьи стеснительно, что в груди, кажется, сердце растаяло. Он целует тебя без языка, лишь переминая по очереди губы, он приспускает штаны, приставляя член ко входу, но не спешит, водит головкой, ощущая, какие вы мокрые и безумно возбуждённые. 
Он целует и удивляется, чувствуя, как ты сама напираешь, немного приподнимая голову и смакуешь его губы, немного оттягивая, облизываешь их, а потом, часто дыша, отстраняешься. 
— Я что-то делаю не так? — Хмуришься, а у Джина мозг улетает на ближайшем рейсе в космос, потому что нельзя быть такой милой. 
— Ты слишком хорошо целуешься для той, у которой поцелуи были самой мерзкой вещью на свете, — он смотрит, как ты отводишь взгляд, часто дыша. 
— Потому что это ты, — говоришь тихим бубнежом, а Джин лишь чмокает в щёку, улыбаясь из-за нахлынувших чувств. 
— Будет больно. 
— Знаю. 
— Ты… 
— Уверена, Джин, — ты хотела бы воскликнуть громче, но в доме всё ещё родители, которые чудом не проснулись от твоих стонов, либо они очень понимающие люди. 
На выдохе Джин толкается, старается делать это медленно, думая, что уменьшит боль, но ты всё равно жмуришься, смотришь куда-то в сторону и стискиваешь зубы. Парень даже не подозревает, как это больно, но толкаться в такую узость тоже непросто, он понимает, что быстрее и не получится, иначе сам умрёт от того, как стенки сжимают головку. В ней пульсация безумная, он готов уже излиться, но всё же до самого основания входит, выходя на пару сантиметров и снова проталкивается. 
Он больше не может, его мужское достоинство под угрозой, потому что ещё пара толчков, и он выходит из тебя, кончая на живот с протяжным стоном и слышит твой облегчённый выдох, сваливаясь на бок. Ты тут же жмёшься к его груди и тихо шмыгаешь носом. 
— Очень больно? — Гладит по голове и целует в лоб, лишь бы не видеть на твоих щеках слёзы. 
— Больно, — тихо говоришь. 
— Прости. 
— Придурок, это не твоя вина, — бьёшь его кулаком по груди, слегка смеясь с вашей глупости. Никто не говорил, что в первый раз будут радужные фейерверки, но ты не ожидала, что приятно совсем не будет, а боль еле терпимая. Вы смеётесь оба от лёгкой неловкости, потом Джин притягивает тебя для поцелуя, и всё встаёт на свои места. Тебе приятно, сладко от его губ, всё пережитое отходит на второй план, пока его ладони глядят поясницу, и ты понимаешь, что твой первый поцелуй был правильным, но просто не с тем человеком.