Убежище

Глава 22

Я заблудилась в своей голове, казалось, на целую вечность. Я слышала вопросы и отвечала на них, хотя не могла никому сказать то, что произносила, даже самой себе. Слова были непонятны и расплывчаты — шум, ничего больше.

Время от времени появлялась боль, и звуки, казалось, усиливались в такие моменты, иногда я приходила в себя достаточно, чтобы понять, что это я кричу. Но боль было точно так же сложно понять, как и слова, мой разум будто онемел.

Были периоды, когда я была без сознания, трудно сказать точно. Время тянулось бесконечно. Я даже не могла хотеть, чтобы это закончилось, потому что от меня не осталось ничего. Никаких желаний.

Я утонула в море шума и боли, но, как бы не было измучено мое тело издевательствами, я не умирала.

Они мне не позволяли.

Должно быть, они пропустили мою последнюю дозу, потому что мутный шум вокруг меня превратился в более четкие звуки: крики, тяжелый топот ботинок и отдаленные звуки выстрелов. Это были звуки, которые я слышала и могла опознать, хотя я все еще не могла понять конкретно, что они значат.

Дверь позади меня открылась — это нехорошо, это никогда не сулит ничего хорошего, — и быстрый топот сказал, что это был кто-то из моих мучителей. Они все носили лабораторные халаты, как ученые, но в том, что они делали со мной, не было ничего научного. В руке у него был шприц, я это заметила, но если не считать учащенного дыхания и сердцебиения, мое тело не поддавалось контролю совсем.

Он быстро ввел мне в капельницу какой-то наркотик — нет, только не снова, — и ушел, даже не взглянув на меня.

Я была не в сознании, чтобы интересоваться ситуацией, но глубоко внутри знала, что что-то не так, что-то изменилось. Эта часть меня извивалась и кричала, чтобы ее услышали, но наркотик давил на мой разум тяжелым грузом, и вскоре я уже не могла вспомнить, что у меня вообще были мысли.

Прежде чем я провалилась обратно в бездонные глубины моего бесконечного океана, я заметила, что шум стал громче. Громче стал и топот. Взрывы. Стрельба?

Крики?

Крики. Если бы у меня силы, я бы глубокомысленно кивнула себе. Я знала, как звучит крик.

Это была моя колыбельная, и она держала меня над водой, пока я не перестала сопротивляться.