Жизнь на краю или танцы на стёклах

17

Сразу прошу прощения за стекло. И как всегда не против ваших комментов😏 Ну если вы хотите знать продолжение😉

——————-

Дверь широко распахивается. Мертвецки пьяный* разум Лисы замечает это. (Есть ли такое выражение как «пропитанный алкоголем?» Чувствуется, словно её мозг затоплен и бесполезен, и... Она пьяна. Она просто чертовски пьяна. Именно поэтому ей с трудом удаётся поднять голову и посмотреть, кто же пришёл. В глубине души она знает, кто это, в таком состоянии она может признаться самой себе, что каждый раз, когда Дженни входит в комнату, её тело чувствует это, кожа покрывается мурашками от её приближения).
Она поднимает на неё взгляд. Дженни выглядит, словно чёртов ангел: её брови нахмурены, шоколадные глаза смотрят на неё сверху вниз, темные локоны, словно ореол, обрамляют её лицо. Она выглядит, словно девушка с картины чёртовой эпохи Возрождения. Лиса, должно быть, выглядит настолько же жалко, насколько и себя чувствует. Тяжесть в голове ощущается и сейчас. Или же это её сердце? Возможно, и то, и то. Послевкусие от водки крепко закрепилось глубоко в горле, и Лиса не уверена, что сможет сейчас отличить свою задницу от лба. Эта мысль порождает небольшой смешок, что слетает с её уст, и этот звук заставляет Дженни (здесь Дженни) вздрогнуть. Лиса вынуждает себя прекратить. Если она продолжит смеяться, то определенно заплачет, а она ещё не плакала. Она не хочет. Она желает лишь забыть причину, по которой она может заплакать. Она пытается встать, но вновь падает на пол, её рука скользит по плитке. Она облокотилась о... посудомоечную машину? Плиту? И даже не может нормально встать. Она ставит на то, что не может и ходить. Как не могла и в прошлом году. Возможно, не может и сейчас. Кто же ей поможет? Дженни?
Лиса позволяет голове вновь упасть на грудь, вес раздумий слишком тяжёл для неё. Внезапно она ощущает некоторое движение прямо перед собой, и волосы на руках встают дыбом. Она вздрагивает. Она, должно быть, выглядит настолько же жалко, насколько и чувствует себя. Но во взгляде Дженни нет ни капли осуждения, когда она присаживается рядом с ней на холодный пол. И, опять же, Лиса слишком пьяна для того, чтобы мыслить ясно. Чувствуется, словно она задержала дыхание. Но почему? Дженни изучает её с обеспокоенностью... это обеспокоенность?... во взгляде. Когда в последний раз они были настолько близки? В той маленькой студии? Когда Дженни обняла её, так крепко прижав к себе, что Лиса лишь на чёртову секунду подумала, что всё это было ошибкой, что они смогут преодолеть прошлое, что Дженни смогла бы бросить своего парня, из-за чего она бы осталась в городе, и они вновь полюбили друг друга.
Сейчас она может это признать. В таком состоянии она может признаться себе во многих вещах, которые никогда не позволяла себе произнести вслух. Прямо сейчас Дженни потрясающе выглядит. Она пахнет домом, местом, по которому Лиса скучает. Внезапно она рада тому, что пьяна. Какая же она жалкая. А Дженни здесь. Паника заполняет грудь Лисы. Если её бывшая жена здесь, то...
— Нейм- — Она пытается встать, но её рука, пытаясь найти опору, задевает бутылку водки. Резкий и едкий запах алкоголя распространяется по всей кухне, а Лиса в момент временного прояснения оглядывается вокруг. Её дочка не может увидеть её в таком состоянии. — Нейми.
— Она с моей мамой, — отвечает Дженни, легонько возвращая бывшую жену в прежнее положение. Плечи Лисы, которых коснулась её бывшая жена, горят. Лиса снова облокачивается о посудомоечную машину. — Сколько ты выпила? — беспокоится Дженни.
Лиса оглядывается: бутылка рядом с ней, стакан в руке. Пила ли она пиво или же сразу принялась за более крепкий алкоголь? Нет, в доме пива нет... она никогда его не любила, это же было любимым напитком Дженни. Но Дженни здесь больше не живёт, это место вообще нельзя назвать домом, это лишь апартаменты, какая-то крысиная нора, в которую она сбежала, когда всё стало очень сложно, место, в которое она переехала, дабы избежать разговоров с женой из-за своей трусости.
Она ранила свою дочку. Она оттолкнула Дженни и вместе с ней всех, кто о ней заботился. Она ранила Нейми. Она до сих пор причиняет ей боль. Какая же она тварь. Её сейчас стошнит. В то время от боли ныло всё: её грудь, сердце, лёгкие и живот... И в один прекрасный момент Лиса понимает, что если бы она тогда осталась, боли было бы гораздо меньше, чем сейчас. Когда она съехала. Принимая решения в одиночку. Она опустошает желудок в салатную миску, что к её лицу поднесла Дженни. Такое чувство, словно она находится под толщей воды, задыхаясь от едкого и ядовитого привкуса во рту, кашляя и высмаркивая рвоту, что попала в нос. Ей не следовало ужинать прежде, чем решать напиваться до беспамятства. Она чувствует тёплую руку на своём затылке. Дженни всё ещё рядом с ней. И вот её нет. Что ж, Лиса не удивлена. Она же всё разрушила. Она думала, что смирилась с этим, благодаря пройденной терапии, решению двигаться дальше и наблюдению за тем, как её бывшая жена восстанавливает свою жизнь. Она знала, что после подписания бумаг о разводе обратного пути уже не будет. Она ушла первая. Она хотела побыть одна, она нуждалась... она думала, что нуждалась в этом. Она, восстанавливая дыхание, так крепко сжимает миску, что её стенки сильно врезаются в её ладони. Хотелось бы ей никогда не совершать этих ошибок. Ей так жаль. Она так чертовски одинока. И тут перед ней появляется белая тряпочка. Лиса отворачивается от салатной миски, пытаясь своими опьянёнными глазами сосредоточиться на куске бумажного полотенца и на руке, что подаёт его. Она поднимает взгляд на Дженни.
— Вот. Вытрись, — говорит она. Лиса берёт полотенце. Дженни забирает его у неё из рук и кладёт где-то позади неё. — Нам нужно избавиться вот от этого, — объясняет она бывшей жене. Лиса находится в таком замешательстве, что забывает вытереть свой рот, пока Дженни не берёт её за руку и не напоминает ей. Лиса избавляется от очевидных признаков её мучений.
— Что ж, мне стало гораздо легче — теперь ты не умрёшь от алкогольного отравления, — говорит ей Дженни. И теперь, когда организм Лисы больше не наполнен алкоголем и его не мутит от каждого движения, её разум начинает проясняться. — Как думаешь, можешь встать? — спрашивает её Дженни, поднимаясь и подавая ей руку. Она не знает. Но может попытаться.