Солги мне |18+

Глава 24

Тереза Жозефина Уолис

...я верила ему. Верила, свято надеясь, что Дезмонд не заставит меня пожалеть...

Сердце так громко стучало. Мне казалось, оно затихло, когда хрустальный бокал плачем осел на пол у моих ног, но оно все еще билось и качало кровь. Внутренности стянуло тугим узлом, отчего тошнота подкатила к горлу. Наверное, все происходило за долю секунды: Тесса говорит о невесте, Дезмонд открывает дверь и уже ненавистная мной девица заходит вместе с ним. Вот только я за это время заново прожила три недели. Двадцать пять гребанных дней, которые ядом отравили что-то внутри меня, которые чертовым маятником загипнотизировали и сейчас...причиняли такую адскую боль.

Пара прошла в фойе, передала швейцару верхнюю одежду и вела себя так непринужденно. Лицо Кеннета, как всегда, сухо, губы сжаты в белесую тонкую полоску, а глаза - два источника «вечной мерзлоты» - бегают по мне, словно и не было ничего. Ни ночи в его руках, ни машины, ни фехтовального клуба, ни усадьбы. Я совсем его не знала. Создала образ в своей голове, который ожил благодаря моему одиночеству и надежде. Впервые за все двенадцать лет мне было хорошо и вот цена в трехкратном размере, которую я боюсь не осилить.

Голова закружилась. Виски пульсировали, глаза адски жгло, но вместо слез на моем лице родилась улыбка. Я потянулась за новой порцией шампанского и осушила его практически залпом. Горло стянуло иголками, но мне было плевать. Хотелось причинить себе большую боль, ведь наш организм может выносить только один ее вид, тот, что сильнее.

Какая же я идиотка!

- Терри, дорогая, ты в порядке? - Тесса заботливо взяла меня за руку и заставила сделать шаг назад, обходя осколки.

Стального цвета шпильки захрустели на стекле. Я медленно опустила голову, любуясь растекшейся лужей и мелкими бесцветными хрусталиками, точно россыпью брильянтов. Это единственные слезы, которых он достоин.

- Конечно, - голос был такой ровный.

Он не мог принадлежать мне, потому что все внутри обливалось кровью. Папина девочка Тереза сейчас билась в истерике, запертая в клетку самой же собой, а вот стерва радовалась. Она вновь доказала, что нет ничего настоящего. Нет искренности, нет честности и мужской преданности. Мерзавец! Разве он заслуживает той чистой любви, с которой на него смотрит его невеста? Думал ли он о ней, когда трахал меня?