Спокойствие

22

День Джеймса, Гарри и Ренаты, день на пляже закончился работой над экстравагантным замком из песка, который обречён на разрушение приливом, однако уже задолго после их возвращения домой. И в течении многих дней, замок жил во снах Гарри, ведь он очень радостно возвращался к воспоминаниям о Ботани Бэй. Он и Рената могли уверенно сказать, что их первый опыт на пляже был идеальным и они бы ни на что его не променяли.
День был наполнен плаванием, смехом, горами песка, и что более важно, ничего плохого не произошло. Они все вернулись в дом Поттеров, вымотанные и проспали до самого утра. С тех пор, расслабленная атмосфера обосновалась в доме.

Каждое утро запах аппетитного завтрака заполнял дом, Рената и Джеймс сменяли друг друга на месте повара, несмотря на то что Джеймс настаивал на приготовлении каждым утром, чтобы доказать свое мастерство. В то же время, Гарри совсем не волновало, кто готовил еду, он просто был рад тому, что может наслаждаться временем, проведенным в компании взрослых. С каждым днём его отец казался все счастливее. Не было никаких признаков тяжёлых ночей, омрачённых кошмарами. Вместо этого, он выходил из комнаты с улыбкой на лице, приветствуя обитателей дома, казалось, при взгляде на Ренату, улыбка не могла покинуть его лицо, но она скорее всего не замечала его взглядов.
Каждый день, он выходил из комнаты в надежде, что именно в этот день она прекратит обращаться к нему как к Мистеру Поттеру. Но каждый раз его ожидало разочарование, но не показывал, что это его волнует. Как никак, это был пустяк, и он мог быть благодарен за то, что Рената казалась более расслабленной, ведь ей больше не нужно было все контролировать.
В общем, все шло прекрасно, и Гарри хотел, чтобы так и оставалось, но был слишком мал, и не мог озвучить свои чувства. Не мог он также поведать насколько грустно было ему, когда взрослые расстраивались. Он ненавидел, когда его отец выглядел печальным, или когда Рената выглядела испуганной. Он предпочитал, чтобы они встречали его яркими улыбками и радостными голосами. Он был молод, но мог отличить, когда они радовались по-настоящему, а когда просто натягивали улыбки для его спокойствия. Была большая разница в их улыбках, но лучше всего это было заметно по глазам, возможно, они не думали, что он заметит.
Но именно на этом сосредоточился Гарри, фокусируясь на глазах дорогих ему людей, потому что именно они могли выдать истинные эмоции. Прежде чем Рената появилась в их жизни, Джеймс постоянно натягивал улыбку, но его глаза выражали невероятную печаль, и слезы порой стекали по щекам. Но сейчас, Гарри мог увидеть искреннее счастье в глазах отца.
Он вернулся к тому, чтобы называть Ренату “Нанатой”, но иногда слово “Мама” срывалось с его губ. Гарри делал это не со зла, он не понимал, почему Рената так дрожала, когда он называл ее подобным образом, может, потому что это не ее настоящее имя? Пока он был ещё слишком юн, чтобы понять концепцию хрупкости сознания отца, и именно за это и опасалась Рената. Пока все шло отлично, и она не хотела из-за неосторожности выбросить весь прогресс и домашнее спокойствие в урну.
И пока, Гарри был достаточно осторожен со своими оговорками, никогда не называя Ренату “Мамой” в присутствии Джеймса. И в то время как Рената могла показаться огорчённой, когда Гарри называл ее так, она не обижалась, даже наоборот, она чувствовала себя ужасно, когда ей приходилось поправлять мальчика. Она понимала, что для Гарри было непонятно, почему в его жизни присутствовала женщина, которая выполняет все материнские обязанности, но он не может называть ее мамой.
Черт, Рената могла вспомнить, когда она была в школе, могла случайно назвать некоторых профессоров-женщин “матерью”, потому что проводила слишком много времени в их окружении, и они с такой теплотой общались с ней.
Это был почти что естественный инстинкт, так что он не могла винить Гарри. Рената предполагала, что со времени смерти Лили прошло много времени, и Гарри был очень молод, чтобы удерживать воспоминания о настоящей маме, и старался зацепиться за образ человека, который относился к нему с любовью и заботой.
Как же она желала, чтобы Джеймс не был в столь нестабильном состоянии, так как естественно боялась реакции, если бы он услышал, что Гарри говорит подобное. Лили покинула этот мир слишком рано, и уже не сможет насладиться столькими этапами материнства, за что, как догадывалась Рената, Джеймс считает себя ответственным. Если бы он услышал, как Гарри называет другую женщину мамой, она была более чем уверена, что он сорвётся.
Так что каждый день, она напоминала Гарри, что она “Няня Наната” и ничего более. Только Гарри не вёлся на подобную ерунду, может она не признавала такое положение вещей, но Поттеры славились тем, что не умеют сдаваться. И также как его отец ждал, что Рената назовет его “Джеймсом”, Гарри ждал момента, когда Рената признает то, что она одна из самых близких ему людей, которую он по праву может назвать мамой, и единственная, кто ведёт себя как мама на его памяти.