Стигмалион. Виолетта Малышенко

31 глава

Виолетта.

Мне нужно было имя.

Только одно имя.

Но Софа не приходила в сознание и не могла назвать его.
Я сидела у ее кровати, со страхом
ожидая окончания приемного
времени. Смотрела, как вспыхивают
золотом зигзаги пульса на мониторе.
Считала гематомы - он ответит за
каждую. Он уже не жилец.
Потом врач с бейджиком «Д-р Александр Соколов» положил мне руку на плечо и сказал: «Приходи завтра, дорогая.
Ты ее девушка? Виолетта? О'кей. Я
поставлю ее на ноги, Виолетта, вот
увидишь. Приходи завтра».

И я ушла. Я не стала бунтовать. Нужно было копить силы. Когда она назовет имя - они понадобятся мне все до единой.

София всегда была бесшабашна и
импульсивна. Бог напортачил и вшил в нее дерзость вместо инстинкта самосохранения. Я помню, как впервые
встретила ее в баре: она не стояла наногах и двух слов связать не могла. Какой-то тип, изображающий из себя ее парня, пытался увести ее оттуда. Но
ведь у роскошной девушки с сумочкой от «Сoach» и брелоком-ключом от «Мерседеса» не может быть бойфренда
с гнилыми зубами и выговором
гопника?
Я спросила, знает ли она его. И она
сказала, что знает. Но только полчаса.
И тогда я вывела ее из этого бара и
решила отвезти к нам с Лерой. Она
отключилась в машине, и я не могла
привести ее в чувство. Пришлось
менять маршрут и мчать с ней в
госпиталь, где выяснилось, что если бы за нее оперативно не взялись врачи, то она, скорей всего, не очнулась бы.
То, что ей подсыпали в стакан, вызвало сильную легочную недостаточность.

Это был первый раз.

Потом был второй, когда нас подрезали на скоростной трассе, и она въехала боксом в бетонное ограждение. Я успела
потушить пожар и вытащить ее,
пока она просто сидела и смотрела в
паутину трещин на лобовом стекле не.в состоянии пошевелиться от шока.

Потом третий, когда она съехала с
лыжной трассы, катаясь на сноуборде, и мне пришлось искать ее в снегу, пока спасатели убеждали, что там, где я ищу, ее быть не может. «Еще как может,
вы не знаете Софу», - сказала тогда я и была права: ее нашли далеко от трассы с.сотрясением и сломанной ногой.

Я как чувствовала вчера, что не стоит отпускать ее в этот раз. Объясниться,
заново попробовать разгрести весь
тот бардак, что навалился на нас за
последнее время. Но вместо этого ноги понесли меня к Маше, и… вот мы здесь. Посреди бардака, который уже не разгребет никто.
Едва переставляя ноги, я вышла
из палаты Софы, прикрыла за собой
дверь и обожглась о взгляд. Взгляд
обезумевших от страха и боли глаз.
Маша только что появилась в
коридоре, ступая бесшумно, как
призрак, - бледная-бледная, тревожная, заплаканная.