Принцип становления

Глава 71 Теперь точно конец

Наконец признавшись одноклассникам, я замолчала.

Вдруг кто-то с последней парты сдавленно взвизгнул, и по всему классу пронеслась волна возмущения. Кто-то яростно прокричал то, что уничтожит меня, а кто-то просто заохал да заахал. Я терпеливо наблюдала, не в силах ничего ни сказать, ни как-то подействовать на ситуацию, за тем, как из дружелюбных одноклассников они начали превращаться в настоящих фурий и осыпать меня проклятиями. Я бездействовала, будучи в полном отчаянии. То, что они говорили на меня, было, в самом деле, справедливо, поэтому я давала им шанс высказаться. В меня летели пожелания смерти, унижения. Девчонки с первой парты дружно стали вырывать с тетрадей, попавшихся им под руку, немногочисленные листочки. Они рвали их, скомкивали в руках и бросали в меня, и что странно, ни разу не промахнулись. Но я не отбивалась, не пыталась убежать. Стояла, в безмолвии опустив голову, ощущая, как волна напряжения проносится по телу, от головы до ног, заставляя дрожать.

Класс, чистый, освещённый яркими лучами солнца, чуть ранее вызывавший только радость от нахождения в нём, теперь превратился в пугающий тёмный подвал. Казалось, каждая пылинка с невообразимой силой навалилась на мои плечи.

Вдруг, когда очередной скомканный листок ударился о мою рубашку и бесшумно приземлился к моим ногам, я услышала голос. Шёпот, хриплый, но такой знакомый, что стало вдруг больно во всём теле. То была Ная, она не шелохнулась, стояла у старого деревянного шкафа в конце класса, как и в момент, когда я вошла в класс. Я попыталась различить в этом шёпоте слова, и, наконец, услышала:

-...да, вы всё правильно понимаете... да, сюда. Пожалуйста. Я нашла её. Нашла Томпеву. Только приезжайте быстрее, умоляю вас, я не знаю, что она задумала. Прошу, прошу... спасибо вам огромное!

Ну вот, очевидно, Ная уже вызвала полицию. Теперь больше не будет у меня жизни на свободе, все друзья, которых я обрела, навсегда исчезнут где-то в глубинах моей памяти. Да, это то, что рано или поздно должно было произойти, но я не думала, что так быстро! Почему, почему я решила вдруг, что мне нужно устроить этот чёртов теракт? И ради чего? Ради того, чтобы сейчас стоять и содрогаться от боли, пока весь класс, да что там, вся школа, а может, и весь город, ненавидит меня? Ради того, чтобы ненавидеть саму себя?

- Простите, пожалуйста... – вдруг вырвалось у меня шёпотом.

Но взбунтовавшийся класс не слушал. Шум и гам, казалось, заполонили его, не давая возможности мне прорваться сквозь него. И что-то в сердце больно кололо, что-то рвалось внутри, уничтожалось навсегда. Я не знала, что, но было ощущение, что где-то внутри тает маленькая льдинка, и тянет странным холодом, распространяющимся по всему телу. Огонёк надежды тлел, тлел и тлел, обжигал, настолько болезненно, что я едва не согнулась пополам от этой боли. Я постепенно погружалась во всепоглощающее отчаяние, но никто больше не смог бы спасти меня от него.