Принцип становления

Глава 92 Встреча с родными

Яркий луч рассветного солнца просочился через решётки, ударил в глаза. От этого я широко распахнула их, чувствуя, как лицо печёт от солнечного света, что мягко лёг на моё лицо. Но не привычная утренняя тишина встретила меня при пробуждении – а голос Лейлы, звонкий, пронзительный:

- Томпева, вставай! Ещё нужно успеть попрощаться с тобой!

Слова Лейлы сработали лучше будильника: они как лезвием полоснули по ушам, врезались в них, дали мне вспомнить о том, что завтра я уже не увижусь с Лейлой и Надей. Так больно вдруг стало, так мучительно больно, что я, одёрнув одеяло и едва не спустив его с кровати, вскочила на ноги, пытаясь выиграть хоть немного времени; Надя и Лейла стояли, не шевелясь. Они были так сейчас похожи друг на друга, с опущенными взглядами, с дрожащими ладонями. Кажется, я даже не слышала их дыхания, а может, из-за слабого звона в ушах я просто не могла того расслышать, в ушах словно звенел колокольчик, маленький, звонкий. А я всё смотрела на сокамерниц, не поднимающих на меня взгляда: наверное, они знали – знали, что больше можно уже даже не пытаться играть со временем. И я тоже невольно задавалась этой мыслью, она проникала в мою голову совсем не осознанно, словно игла, пронзая меня насквозь, она была, как паук, впрыскивающий яд в кожу.

Кажется, я только вскочила с кровати, только я прошла к сокамерницам, чтобы попытаться сказать им хоть что-то, как вдруг услышала шаги где-то в коридоре. Замерла, прислушиваясь. Сначала они были совсем тихие, едва ощутимые моим слухом, а потом стали лишь громче. Звук этих шагов словно яростно бил мне в уши, размеренный, громкий, он не являлся предвестником разлуки – он сам был разлукой, словно тянул её за собой по пятам. Шаги эти вдруг остановились возле, кажется, двери нашей камеры. Я больше не слышала их, зато вдруг стал различим и другой звук- звук поворота ключа в замочной скважине. Первый, второй – и дверь, тихо скрипя, словно скуля, медленно стала отворяться. Она точно раскрыла свою пасть, огромную, хищную, претворяя нашим взорам двух уже знакомых мне полицейских. Сегодня они были другими: впервые я видела их такими спокойными, расслабленными, в их руках не было наручников – я знала, они пришли за мной, звали меня жестами ладоней, даже не переступив порога камеры.

- Томпева! – позвал меня один из них.

Я повиновалась: сделала первый шаг, другой, точно кто-то другой позади меня, невидимый, подгонял меня толчком со спины, и остановилась, едва не дойдя до конца камеры. Что-то живое, что-то любящее, всколыхнулось внутри меня, оно заставляло меня обернуться, оно молило, просило, требовало, и я резким движением повернула голову. Я точно знала, что хочу в последний раз увидеть сокамерниц, и взгляд мой тут же упал на Надю и Лейлу. Они стояли, глядя на меня, и я увидела, как по щеке Нади покатилась слеза; но вдруг Саввина точно ожила, сделала ко мне пару неуверенных шагов, вдруг заключила меня в объятия, вцепилась, вжалась, как будто даже приклеилась. Немного удивлённая и недоумевающая, я обняла Надю в ответ.