Факультет изящных искусств

да знаю я, что в университете к тебе по отчеству.

Жить по расписанию жизни, не иметь
больше никакой толк.
Я начал тосковать по развалинам, где
прогуливал жизни урок.
А мой личный карцер открылся, из него я
боюсь выходить.
Я пагубный, тебя по губам твоим, с
лёгкостью мог бы различить.
И не надо слов, и не надо действий, просто поставьте мне капельницу,
Чтоб выгнать все мысли и разум, заранее, я
хоть почувствую разницу
Между белым шумом и белым светом и таблеткам, что принял я в пятницу.
Я жму на курок, но я один в палате, вы всё поймёте по лицу.

Я опять один, я опять один.
Бесконечность — не предел.
У тебя столько времени, и возможностей, а у меня ведь, так мало дел.
Ты уходишь пока я сплю во снах, где я всё
ещё держу за руку.
Просыпаюсь опять я в палате, вплотную запускаю гаубицу.
И так мало толку, и так мало денег, что мы живём лишь в дешёвом вине.
Я кормлю собаку костями. Костями, что
когда-то были во мне.
Застрелился б во сне, но патронов нет.
Застрелил бы я каждого, но в себе.
Ведь во мне 10 личностей борются.
Они ссорятся.
 
найтивыход — капельница

***

— Арс! — Антон вбегает в аудиторию на всех парах, чтобы пожаловаться своему парню на жизнь и получить утешительный приз в виде поцелуя, но замирает как вкопанный, когда видит, что они не одни. — Сений Сергеевич!

Антон пытается не ржать в себя, потому что он хотел всего лишь продолжить имя, а вышло что-то похожее на «сеня сергеевич». Оборжаться, Шастун. Да ты сказочный. Только не человек. А долбоёб. 

— Нужно было постучаться, Шастун. Это во-первых. А, во-вторых, что ты хотел?

Антон широко улыбается парочке студентов, которые пришли что-то пересдавать, а затем быстро переводит взгляд на Арсения. 

— Насчёт зачёта хотел поговорить да материалы взять дополнительные. 

— Хорошо, Шастун. Присядь пока. Я скоро закончу.

Парень падает на сидение прямо на первой парте и кладёт голову на сложенные руки, которые автоматически оказываются на столе. Что делать дальше? Парень потирает руками в мыслях и просто начинает пялиться на Арсения. Попов принимает долги. И делает он это так, что невольно хочется засмотреться. Залипнуть, утонуть, пропасть. Сосредоточенный взгляд байкальских, в которых плещется холод. Руки, пальцы которых отбивают незатейливый ритм о стол. И голос. Бархат. Сталь. Лёд. Пиздец. Да. Антон вздыхает, понимая, что никогда не перестанет смотреть на Арсения так. Ну красивый он. Ну реально красивый.