Факультет изящных искусств

новогодний спешл.

— Я в глазах твоих видел снег в океане, этим снегом с тобой никогда мы не станем. И пускай всё растает, ведь между мечтами, мы теряем любовь, как снег в океане.

Антон поёт в машине Арсения, как в самом лучшем месте Питера, потому что может. И ничего ему за это не будет. Арсений позволяет включать свой плейлист, да и сам не против послушать, иногда даже подпевает. И совсем не так уж и важно, что именно эта песня играет повторно раз 10 по пути домой. Священная традиция. Это вам не жопу морозить на остановке, ожидая, когда автобус приедет не по расписанию. А потом ещё час сидеть в наушниках, терпеливо относясь в случайному попутчику, который не Арсений. А если не Арсений — всегда тоска.

— Почему ты так любишь эту песню?

Антон заканчивает петь, только после этого отвечая на вопрос с невъебенным важным видом, потому что не хуё-маё, как говорится! 

— Потому что она похожа на нас.

Арсений хмурится, но от дороги не отвлекается. Декабрь. Питер. Пробки. Холод собачий за окнами. Спасает только лишь Арсений, песни Лазарева и дошики, которые Антон ест в тайне от Арсения, потому что ну... это же дошики. Да, Попов химию не любит, предпочитая горячие макароны (Шастун всё прекрасно помнит), но всё же. Иногда хочется побаловаться. Он же не маленький мальчик, которого папа оставил где-то подождать и не разрешил баловаться, правда же? Он скорее человек-банан, потерявший свою кожуру перед Арсением. И нет, не человек-член, а именно человек-банан! Мысли снова не в ту степь, но Антон теперь человек юморящий. Поэтому считает, что ему положено. Служба в юморе приносит свои плюсы и плоды. 

— В каком смысле? 

— Я в глазах твоих видел, Арсений, снег в океане. Сечёшь?

Арсений легонько улыбается, но от дороги не отворачивается, лишь одной ладонью находя ладонь Антона. Спустя примерно год их проживания в Питере во взаимоотношениях поменялось многое. Но такие жесты, как переплетение пальцев, — что-то обыденное и правильное настолько, что Антон ни за какие бы коврижки не согласился оставить всё это. Он никогда не думал о том, что их отношения могут закончиться. Ему вообще кажется, что с каждым часом они только крепче. Там не трос. Там прямо самое крепкое, что только есть во Вселенной. Антон просто не знает, как назвать. Ему кажется, что ладонь, сжимающая его пальцы — и есть то самое. Самое крепкое.