Если бы лет в тринадцать Суджон сказали, что прикосновения будут приносить ей только боль, она бы фыркнула в знак недоверия или бы просто пропустила мимо ушей. А сейчас реальность больно бьёт ей меж рёбер. Много мыслей о самоубийстве затронули потрёпанную душу. Жить сложно, когда каждый чертов день понимаешь, что ты один. Даже с Чанёлем одиночество одолевает ежесекундно.
И их отношения — совсем неправильно, запретно. Для других Суджон и Чанёль — очень странная парочка. Никто никогда не поймёт их чудаковатых отношений, даже если постарается. И это даже лучше. Просто потому, что это только для них.
Пустая аудитория, а в ней двое, которые ведут немой диалог. В её глазах — холодный кофе, а в его — горячий шоколад. Так тихо, даже дыхания не слышно. Суджон слегка улыбается, не отводя глаз. Замечает чанёлевское удивление и улыбается шире. «Такие моменты самые бесценные», — думает Чон.
— Что? — удивлённое чанёлевское. Суджон думает, что Пак выглядит сейчас чертовски мило.
— Ничего.
Чанёль немного хмурится, Суджон улыбается, а молчанка продолжается. Час, не больше. А потом их выгнали. Сейчас им в разные стороны. Суджон — направо, Чанёлю — налево. Но как-то внезапно Пак решает пойти в сторону Суджон, «просто проводить».
Солнце садится за спиной, и позади Суджон шагает Чанёль. Его тень намного больше и забавнее, когда Чон видит, как по-детски Пак играет с её волосами, которые развевает ветер. Девушка ничего не говорит, идёт дальше и продолжает наблюдать за большим ребёнком Пак Чанёлем.
Если честно, дом Суджон очень далеко от университета, поэтому когда они подходят к подъезду старой многоэтажки, солнце уже давным-давно село. Чон не ездит на автобусах, а про такси и речи идти не может. Просто потому, что транспорт приносит девушке дискомфорт. Чанёль, конечно, ни разу не пожаловался за всю дорогу, но его недовольство можно было отчётливо разглядеть. Пак просто избалованный мальчишка.
— Пришли. Ну так... я пойду?
И знаете, в этом затяжном зрительном контакте нет ничего особенного (уже привычно), но всё же...
