Запретные мечты [16+]

Прости.Прощай.

Встаю с холодного диванчика, который желает моего ухода. Глаза слезятся, при первом касании света, я не хочу больше видеть этот мир, но мне приходится. Я заставляю себя каждый день вставать, дышать и самое больное, чувствовать. Мои пальцы оледенели, вмиг мне кажется, я превращусь в льдину, в холодную синюю льдину, которая станет мною вечно. И если кто-нибудь захочет меня согреть своей любовью или заботой, организм воспримет это, как токсин, не нужный в моем развитии. Он оттолкнет любовь, потому что я в ней не буду нуждаться. А тепло растопит меня полностью, оставив от меня лишь мокрое пятно, которое мгновенно скроется с земли, и пустоту.

В этом мире остался тот, кто любит меня? Нет. Все ненавидят и даже бабушка. Любимая бабуля, которая всегда радовалась мне, сейчас, хочет забыть о моем существовании. Казалось, она будет всегда рядом, всегда согреет и утешит нежным словом, сладким голоском на ушко. Вкусно накормит и если надо — приютит.

Но все не в этой жизни. Я осталась одна. У меня нет ничего. И даже Патмен, я для него просто вещь. Он уделяет этой вещи время, заботится, переживает. Лишь, чтобы после использовать целой и невредимой.

Боль. Коль в сердце. Я хватаюсь рукой за грудь, но чувствую лишь удары. Жаль, но мне казалось, там пустота.
Старею. Смотрю на белые волосы, по щеке стекает слеза. Глаза чернеют. Нет. Надо отогнать плохие мысли. Но как?
Голова в тумане воспоминаний. Сердце в оплетение серой рутины. А глаза закрыты пеленой. Как забыть, что твоя жизнь сломана? Как забыть то, что ты один? Как забыть, что ты никто?

Вытаскиваю из кармашка резинку и завязываю волосы в хвост. Два белых локона остаются спереди. Маленькие волосинки лезут в глаза, но мне не больно. Больно это тогда, когда от тебя отвернулись все. Даже самые близкие.

Вижу зеркало на стене, но сразу отвожу взгляд, насильно подхожу и смотрю в отражение. Я не могу поверить, что это я. Я не верю, я не хочу и не поверю никогда. Касаюсь пальцем стекла и провожу пальцем вниз, мысленно пытаясь размазать себя напрочь. Это несчастную и ужасную девчонку. Зачем она сдалась в этом мире? Кому она нужна? Хотела стать лучше всех, но стала никем. Это я самая. Кому нужны твои знания, если все просят лишь деньги? Кому нужны твои таланты, если все просят раздвинуть ноги?
Они были правы, правы всегда, но я никогда не хотела соглашаться с этим.
Родители. Наверное, они меня за это невзлюбили, зато, что я - дочь богатых бизнесменов была простушкой. Носила обычную одежду и не ездила каждый день в спа. В то время, как другие купались в деньгах и носили в частную школу сумочки от Chanel. Они хотели из меня сделать другую, но не вышло. Когда поняли, что все потеряно, начинали давить. Школа. Уроки. Знания. Теперь у них была другая миссия.

Как же тут грязно. Надо бы найти тряпку и протереть пыль, хоть для чего-то я найдусь. Медленными шагами отхожу и иду в кладовую. Осторожно осматриваю эту квартиру. Почему он уехал отсюда? Почему он не остался тут? Что тут произошло?

Вижу помятую дверь. Ее, словно били не уставая, били до потери рассудка. На обоях капли крови. Неужели, тут он убивал своих жертв или девушек, которых не знал куда девать? Захожу.

Темнота. Щупаю пальцами выключатель и давлю на кнопочку. Постепенно и тяжко загорается бледный свет. Много шкафчиков, так чисто и убрано, будто это монастырь, в котором происходят обряды. Подхожу к одному шкафчику и судорожно открываю дверцу.

Много папочек и разных бумажек, две коробки внизу и в ней, словно каша, все вперемешку. Достаю одну. Вытаскиваю красивую статуэтку, которая сверкает на свету. Зачем эту красоту сюда кинули? Начинаю все быстро вытаскивать из коробки, чтобы навести порядок и возможно, увидеть что-то более ценное, чем просто – хлам.

Мысли снова затмевают воспоминания. Неужели, все потерянно? Почему нельзя возвратить жизнь назад, нельзя изменить все напрочь. Почему нельзя заставить любить того, кто тебе дорог?

Вытащив практически все, замечаю внизу коробки перевернутые фотографии. Аккуратно поднимаю их. Тут немного, всего две. Еще не разглядывая, встаю с колен, которые занемели и покрылись синевой, и иду обратно на диванчик.

Ноги подкашивает, а сердце до сих пор болит. Почему-то я чувствую, что меня ждет что-то ужасное. Присаживаюсь и начинаю присматриваться.
На фото замечаю знакомое лицо Патмена и рядом с ним девушка. Она такая красивая, зря были те слова из моих уст. Она не то, что я, не похожа на шлюху. Светлые пышные волосы, карие глаза и белоснежная улыбка. Это его бывшая? Но почему? Она настолько красива и молода. Почему их больше не существует? Почему его сердце такое холодное? С каждой секундой в моей голове тысяч мыслей и вопросов, но нет ни одного ответа. Это происходит со мной целую жизнь.

Я словно запуталась, запуталась в клубке, у меня так много нитей, через которые я смогу найти выход, но я не выбрала ни одну, потому что боюсь, боюсь ошибиться. Смотрю на вторую фотографию. Все те же прекрасные лица, вся та же счастливая улыбка, что так давно я не видела и все та же любовь.

Мне нельзя стоять, я не могу ждать, не могу не действовать, мне нужно что-то делать. Я не могу просто смотреть. Я знаю человека, который мне это расскажет. Но захочет ли он это делать? Захочет ли мне помогать мой враг?

Запускаю руку волосы и снимаю тугую черную резинку, распускаю хвост. Тащу руку за темно-зеленой, даже болотной, теплой курткой. Накидываю сверху капюшон и застегиваю молнию. Встав с дивана, кладу фотографии в левый карман, беру ключи и выхожу из квартиры. Я должна уйти, я должна понять, где выход. Я больше не могу так.

****

Стою у двери. Тихо. Слышу, как стучится сердце. Слегка касаюсь пальцами деревянного покрытия. Мне страшно снова находиться тут, я не хочу опять быть оскорбленной, не хочу вновь показаться непонятой. Сжимаю ладонь в кулак и тянусь к звонку. Рука, словно алая роза, начинает выпускать бледные, слегка розоватые пальцы от мороза, что бы дотянуться до кнопки и наконец, объявить о своём присутствие.

Одно нажатие и я превращаюсь в восковую статую, но мои фантастические мечты рушатся дыханием. Дверь открывается, и я вижу ее. Девушку, ненавистную девушку в халате. Шёлк прекрасно облегает ее фигуристое тело, наверное, это единственное, что в ней хорошо.
- Что опять тебе нужно? — тихий, но злобный голосок проходит через губы, в которых дымится сигарета.
- Вика, послушай. Я знаю, что ты меня давно невзлюбила, но прошу тебя о помощи, — эти слова, будто мед, тянутся с ужасной неприязнью. Никогда бы не поверила, что попрошу ее о помощи. — Девушка, мне нужно знать, прошу тебя, — уголки ее глаз возгораются, дверь резко начинает закрываться, но я держу за ручку.
- Я тебе еще тогда сказала все. Если Патмен не говорит, то тебе не нужно знать.
- Я не могу больше так жить, прошу тебя, прошу. У меня есть фотографии, — на миг мне показалась, что она и есть та девушка, та из-за которой мне приходиться страдать. Словно в ней что-то погасло, словно она что-то вспомнила, Вика замерла.
- Откуда они у тебя?
- Не важно, — девушка хмурит брови, но широко раскрывает двери, и я захожу. Все еще помню эту квартиру, иду в гостиную и сажусь на диван. Вика вырывает фотографии и внимательно смотрит, царапая пальцем бумагу.
- Раньше он был счастлив. Что ты хочешь знать? – настороженно спрашивает та.
- Что с ней случилось.
- Я расскажу лишь то, что действительно хорошо помню, не вчера же это было.
- А когда?
- Примерно, лет семь назад, если не ошибаюсь.

**Воспоминания
17 мая 2010 год.

От лица Кэйлеба.

Обычный день с голубым небом наверху. Встаю с жутко помятой кровати и забираюсь рукой под волосы, слегка их встряхивая и подхожу к зеркалу, у которого весит турник. Поднимаю руки вверх, еще сонно моргая глазами и цепляюсь, начиная подтягиваться. Утренняя зарядка никогда не помешает.

Капля пота катится по губе, когда делаю последний двадцатый раз. Тянусь за полотенцем, лежащим рядом, и направляюсь в ванную.

Холодный кафель слегка скользит под ногами, но я крепко держу равновесие, заходя в душ и включая воду. Капли сыпятся на тело росой, предвещая хороший день.

Выхожу, сразу же накидывая полотенце, от чего вода слетает на пол, мотаю головой, домашняя роса стекает по волосинкам, как по траве, но остается сухой. Направляюсь в комнату и открываю шкаф. Выбор на сегодня аналогичен, мы собирались ехать в центр, чтобы готовиться ко дню рождению отца. Накидываю голубоватую рубашку, затем надеваю темно-синий галстук и туго затягиваю, после чего продолжаю застегивать пуговицы. Надеваю брюки, потом носки и отправляюсь на кухню.

Любимая женщина на свете, готовит самый вкусный завтрак в мире. Как же вкусно пахнет свежевыжатый апельсиновый сок. Сажусь за стол и наблюдаю за готовкой, как я это люблю. Она аккуратно начинает накрывать стол.
- О, доброе утро, Кэй. Ты уже проснулся? – белоснежная улыбка, заставляет меня зажмурить глаза от набегающего счастья. Лишь улыбаюсь в ответ, привстаю со стула, нежно положив руку на талию и целую в щечку. Та ставит тарелку с завтраком. Омлет с брокколи, рядом нарезанный авокадо, запеченный в яичном желтке. Женщина двигает стакан сока и садиться напротив, снова поражая белоснежной улыбкой. – Вижу, ты уже собрался, — она внимательно рассматривает мой костюм и кладет кусочек в рот. – Такой красивый. Я вот тоже успела, — приподняв светлые брови, показывает на свое синее платье.

****

Выходим из подъезда. Легкая и воздушная походка сопровождает нас до транспорта. Она, словно бабочка, пархает в этих туфельках на каблучке, садится за руль черного Audi и заводит машину. Присаживаюсь рядом и застегиваю ремень безопасности, затем облокачиваюсь на спинку.

Немного отъехав от жилых домов, выходим на центральную дорогу, другие машины несутся с неимоверной скоростью, оставляя за собой лишь пыль. Тормозим и останавливаемся у бордюра, где начинается сеть праздничных магазинов.
- Кэйлеб, посиди тут, я быстро.
- Хорошо, — достав ключи, она кидает их в сумочку и выходит из машины, немного обойдя ее, оказывается на тротуаре. Ее синие, словно небо в сумерках, платье нежно развевается на ветру, а светлые волосы немного тревожатся на плечах. Будто солнце, она дарит всем улыбку на лицо, нет прекраснее ее на свете, нет лучше человека в мире, лишь она и только.

Неожиданно она хватается за сердце и плавно падает на тротуар. Дергаюсь. Нет, этого не может быть. Это снова возвращается, словно зло хочет ее забрать под землю. Мы так долго боролись с этим, после того дня в роддоме. Врачи бегали кругами около нее, хватались за головы и открывали рты. Никто не знал, чем ей помочь, никто не знал, что делать. Она умирала у них на глазах, а те лишь кололи ей обезболивающие, твердя: "Вы будете жить долго, не волнуйтесь", а она, рыдая, просила ее убить. Она не могла терпеть ту боль, что была в ней. На ее лице всегда были слезы, они капали, капали, пока не пришел он. Врач. Казалось, только он знал, о чем другие не додумывались, казалось, что он просто был посланцем неведомых сил, но на самом деле у него был уже такой пациент. Но только жаль, тогда он поздно понял, поздно нашел выход. Это была его дочь. Ее было немного, он часто рассказывал о ней, что заставляло нас улыбнутся.
Через месяц, все пришло в норму, наше бесконечно счастье вернулось, подарив улыбку в наши с отцом глаза. Но оно продлилось недолго, до этого дня.
Сердце застыло. Я, будто испугался, как щенок, молча смотрев в окно за людьми, начал быстро и небрежно отстегивать ремень. Руки дрожали, я спешил, спешил, но все было к черту. Я путался в этом ремне из-за спешки и все также смотрел в окно. Женщина с ребенком прошла мимо и даже не задумалась, что бросает больного человека.
Выскочив из машины, я подбежал к ней, ее глаза моргали, бледная и холодная рука держалась за сердце и она тихо что-то молвила. Люди начинали набегать, кто-то вызвал скорую. Посмотрев вдаль, увидел, как те заходят в магазин. Словно что-то разрушилось в моем сердце. Я не понимал, что с людьми не так, не знал, почему они так поступают. Почему эти стервы прошли мимо, почему они не задумались, что другие теряют родных.
- Мама, прошу тебя, не умирай, — на моих глазах образовались слезы, эти слезы несчастно падали на ее платье, как те, что падали тогда с ее глаз, заставляв ткань чернеть.
- Все хорошо, Кэй, — уголки рта приподнимались, она пыталась вздохнуть, но ей было больно, больно как тогда. Глянув снова вверх, я хотел сжечь этот магазин, я хотел забыть этот день, словно сон, но было поздно.

Душа заставила меня проклинать всех девушек на свете. Не у одной из них, кроме моей матери, нет милее сердца и души лучше.
- Прошу тебя, потерпи немного, — меня трясло, трясло то ли от злости, то ли от волнения. Все они самые ужасные существа, они лишь думают о себе, но никогда не думают о других. Они бросили ее тут, пройдя мимо и где-то в мыслях усмехнувшись.
- Все правда хорошо, — шептала мать. Ни одна девушка не заменит мне ее. Пусть их будет миллион, пусть они все будут казаться хорошими, но никто и никогда не сможет быть такой же.
Слезы капали, ткань намокала. Мои губы коснулись ее лба, а руки сжали пальцы.
- Да помогите ей кто-нибудь, чего вы все стоите и ворчите, как индюки! – раздался голос мужчины в толпе и он вышел к нам, аккуратно нагнувшись, взял маму на руки и подошел к нашей машине, я резко открыл дверь перед ними.

Неужели, какая-то сволочь разрушила все, что у меня было? Если бы они не прошли мимо, если бы уделили пару секунд этому человеку, возможно, все было бы лучше. Мысли туманились, я с силой ударил по машине ногой.
- Парень, аккуратнее. Все будет хорошо, вон скорая подъезжает, — указал мужчина на красно-синие огни.
- Нет, ничего уже не будет хорошо, — крича, ответил я и отошел подальше. Во мне все переворачивалось, все бурлило, сердце разрывалось на кусочки и покрывалось льдом.

Я начал идти. Идти. Идти куда ступала моя нога. Я забыл о матери, я не мог ей помочь, я не мог. Слезы прекращались, я шел дальше. Просто шел.

**Конец воспоминания

- Так это была не девушка, а его мать? — тело застыло, как камень. Я понимала, почему его это так задевало, я понимала, что говорила глупость. Уголки глаз начинали болеть, но я пыталась держать все в себе.
- Да, — вздохнув ответила та.
- Что с ней потом случилось?
- Ее отвезли в больницу.
- А Патмен?
- Он ушел.
- И не вернулся?
- Вернулся, только он уже был другим.

**Воспоминание

Темнело. Глаза стали отдельной частью тела, во мне ничего не было связано. Я дошел до пустого и мрачного здания. Друзья о нем рассказывали, но меня никогда это не интересовало.

Поднявшись вверх, я увидел, сидящих парней на диване.
- Привет, я Макс, — один из них поднял пистолет и ухмыльнулся. Медленно и похабно встал и направился ко мне. — Что ты тут забыл?
- Я пришел к вам.
- Зачем? — он опустил руку ниже, тихо подкрадываясь, чтобы повалить меня, но я чувствовал. Макс резко двинул ее вперед, но я успел. — Неплохо. Ты ответишь? Зачем ты пришел?
- У меня нет другого выхода.

****

- Запомни, в нашем мире нет людей, есть только цель. Цель, которую нужно убивать. Не бойся и у тебя все получится, — Макс протянул мне пистолет, неуверенно, но я его взял.
- Хорошо, — свет погас.
- Стреляй! — приложив палец к курку, я почувствовал холод, проходящий по телу, и медленно сделал плавное нажатие. Пуля, словно секунда, врезалась куда-то. Я сделал следующий выстрел. Затем опять. С каждым разом они вылетали все быстрее и быстрее. — Идеально! Ни одной мимо.

**Конец воспоминания

- А его мать, она жива?
- Нет, после того, как ее увезли, состояние ухудшалось. Того врача они не нашли, поэтому ей снова кололи обезболивающие. Только вот, на одной смене новенькая медсестра забыла про это. Тот день был решающий.
- Она умерла?
- Да, — в горле застряла игла, она плотно вжималась в кожу и давила, заставляв меня чувствовать вину. Это ведь я, я убила человека. Я разрушила то счастье. Я все испортила. Я и получаю все взамен.